У каждого из нас, вероятно, есть какие-то поразившие воображение цифры или картинки, запомнившиеся на всю жизнь и ставшие яркими опорными точками миропонимания. Профессор Александр Львович Брудно в одной из своих очень давних книжек – «Введение в программирование», – изданной в 60-е годы прошлого века, в качестве иллюстрации эффективности науки привел такой факт: человечество на ее развитие затратило всего лишь 0,4% от того, что оно от этого развития получило. А получило и получает – все. С точностью до малой погрешности.
Конечно, с тех пор эта величина могла измениться, но вряд ли так уж сильно. Потому что она, скорее всего, носит некий системный характер и показывает, какую долю от своих приобретений люди вообще согласны добровольно отдавать на развитие науки. На удовлетворение, так сказать, своего любопытства. Если принять типичный размер месячной зарплаты украинца в 1000 гривен, то 0,4% - это 4 гривны, – т.е. примерно размеры подаяния, раздаваемого за тот же месяц нищим. Таково место науки в нашем обществе. Возможно, в других обществах оно иное.
Не лишен интереса и вопрос о механизмах, посредством которых эти нищенские, в общем-то, деньги попадали в науку (давайте присовокупим к ней изобретательство, и будем называть эту объединенную сферу инновационной деятельностью, что полностью соответствует сегодняшней терминологии) и в ней использовались. Автор ни в коей мере не может считаться специалистом в этой области, он опирается здесь в основном на случайные представления, полученные из литературы и истории, и потому воспримет любую обоснованную критику. А представления эти такие.
Всегда, во все времена источников финансирования инновационной деятельности было два: казна и частный капитал. Причем, «частный капитал» - это, возможно, иногда сильно громко сказано, потому что много ли надо затратить на изобретение, скажем, отвеса. И даже такое эпохальное изобретение, как колесо, вряд ли потребовало больших материальных ресурсов. Иное дело – по сей день поражающие воображение древние обсерватории для астрономических наблюдений. Их сооружение – дело казны.
Грубо говоря, инновационная деятельность, требующая больших затрат, финансируется государством, а «по мелочам» - это инициатива частных лиц. И слово «инициатива» здесь очень важно, потому что у государства никакой инициативы нет – это тоже инициатива частных лиц, мучительно преодолевшая колючие заграждения из бюрократических рогаток и равнодушия чиновничьего аппарата.
И мотивы для этой деятельности тоже разные. Если частными лицами движут личные мотивы, будь то любопытство или выгода, то казенными расходами движет «забота об общественной пользе». Они безличны и бездушны.
Для понимания взаимодействия между этими двумя типами расходов полезно вспомнить некоторые факты из истории вычислительной техники. Не так давно это сделал уже покойный академик РАН Никита Моисеев в своей книге «Свободные размышления».
Первые ЭВМ – это были огромные ламповые монстры, чрезвычайно капризные и ненадежные в работе, требовавшие больших (огромных) помещений, большого штата для обслуживания, огромных затрат на электроэнергию и т.д. В связи с этим их применяли только для решения единичных, уникальных задач, возникавших, в основном, в военных сферах. Эти ЭВМ появились одновременно и в секретных лабораториях США, и в советских «шарашках». Так назывались сверхсекретные НИИ, в которых работали зэки. Из «шарашек» вышли (в буквальном смысле – из-за проволоки на свободу) Сергей Королев, Андрей Туполев и многие другие прославленные советские ученые и конструкторы.
Но вот в 50-х годах на смену лампам пришел транзистор. Размеры ЭВМ уменьшились в тысячи раз, надежность их возросла неимоверно, стоимость эксплуатации - тоже. Слово «машина» стало малоподходящим, его сменило слово «компьютер». Компьютер стал доступен бизнесу, он пришел в офис, на склад, в магазин. Появился компьютерный рынок и компьютерный бизнес. Появился софтверный бизнес. И все это подвижно, быстро откликается на великое разнообразие потребностей рынка. Вот тут-то экономика США и совершила рывок. А СССР остался позади, как говорили в известном тогда анекдоте, «навсегда». Одного этого было достаточно, чтобы советская планово-распределительная экономика оказалась обреченной.
И это – не единственный способ, которым частная инициатива, частные деньги могут подхлестнуть инновационную деятельность и поучаствовать в ней. Хорошим примером тому служит ряд эпизодов из истории авиации. В начале ХХ века правительства, частные лица, компании, газеты и т.д. учредили более сотни призов в области авиастроения и авиационных перелетов. Например, владелец сети гостиниц Рэймонд Ортейг учредил приз в 25 тыс. долларов за первый беспосадочный перелет из Нью-Йорка в Париж. Его завоевал в 1927 году американский пилот Чарльз Линдберг на специально построенном для этой цели самолете. В погоне за удачей тогда было совершено 9 перелетов через Атлантику, и четверо пилотов погибли. Призы подхлестывали конкуренцию, и она превратила авиацию из дорогой игрушки в индустрию с годовым оборотом в $250 млрд.
Сейчас эта история повторилась и повторяется. В мае 1996 года группа американских бизнесменов во главе с Питером Диамандисом учредила фонд Х Prize, провозгласив главной его целью создание космического туризма и вообще коммерческое использование космоса. То, что этот рынок не пуст, продемонстрировали россияне, продавая богатым туристам места в космических кораблях по $20 млн.
Фонд Х Prize был учрежден в городе Роквилл штата Нью-Джерси. Но бизнесмены расположенного в штате Миссури Сент-Луиса, в свое время отправившие в полет Чарльза Линдберга (его самолет назывался «Дух Сент-Луиса»), предложили Диамандису перенести штаб-квартиру в их город. Что и было сделано. В Сент-Луисе, кстати сказать, изготавливались первые в американской космонавтике спускаемые аппараты, и его патриотам не хотелось расставаться с космической славой города. Сбор средств потребовал от них немалой изобретательности. В качестве агитаторов своей затеи им удалось привлечь очень известных людей – космонавтов, писателей, ученых, внука Чарльза Линдберга – и сбор средств пошел. Около 100 человек сделали взносы по $25 тыс., а семья иранских бизнесменов Ансари пожертвовала $1 млн. В ее честь фонд и стал называться Ansari Х Prize. 18 мая 1996 года при большом стечении публики и прессы в Научном центре Сент-Луиса Питер Диамандис объявил о старте очень необычного соревнования для частных космических фирм, не пользующихся никакой поддержкой государства. Приз в $10 млн. обещано было выплатить тому, чей космический корабль в срок до 1 января 2005 года два раза в течение двух недель поднимется на высоту 100 км с тремя пассажирами на борту (или с эквивалентным по массе грузом) и совершит мягкую посадку.
Для участия в этом соревновании зарегистрировались 24 команды. Большинство из них – американские, но были и команды из Канады, Израиля, Аргентины, России и Великобритании. В этом конкурсе победила американская компания Mojave Aerospace Ventures, созданная, в свою очередь, двумя американскими же компаниями - Scaled Composites и Vulcan, из которых первая отвечала за технологическую часть, а вторая – за финансовую. Scaled Composites принадлежит всемирно прославленному авиаконструктору Бёрту Рутану, завоевавшему за свою жизнь более двух десятков наград на престижных авиаконкурсах, в том числе и за самолет Voyager, облетевший в 1986 году вокруг земного шара без посадки и дозаправки. Имя владельца фирмы Vulcan долго держалось в тайне и было обнародовано только после того, как суборбитальный самолет Рутана (он получил имя SpaceShipOne (фото1)) выполнил свой первый сверхзвуковой полет.
Интересно, что этот проект полностью оригинален. Оригинален даже двигатель, даже топливо для двигателя – сополимер полибутадиена с закисью азота, - экологически более чистое и более безопасное по сравнению с другими видами ракетных топлив. Хотя в принципе частное космическое творчество может использовать и готовые комплектующие.
На фото 2 двое таких «любителей» – Джонатан Гофф и Дэвид Мастен – бродят по магазину гватемальского иммигранта Газмана, надпись над которым гласит «Барахло космической эры и современные предметы коллекционирования». Двигатель от командного модуля корабля Apollo стоит здесь $1,5 млн. Совсем недорого. Мастен, сделавший состояние в компьютерном бизнесе, полагает, что построенный им одноступенчатый «пепелац», который начнет коммерческие полеты в будущем году, позволит ему за умеренную цену поднимать на несколько минут в космос мелкие вещицы своих амбициозных соотечественников, если они пожелают, например, иметь на лобовом стекле автомобиля талисман, – какого-нибудь Винни-Пуха, – побывавший в космосе. Или что-нибудь в этом роде. Он всерьез рассчитывает на коммерческий успех. Как и владелец магазина. Его дела шли так себе, но сильно оживились после того, как президент Буш изложил для широкой публики свою космическую инициативу. Теперь он продает «космического металлолома» на $700 тыс. в год. А вот (Фото3) американский же миллионер Элон Маск на фоне своей ракеты Falcon. В его планах – обрушить рынок запусков. Ну, а зачем нужен запуск – это дело заказчика. Собственных космических целей Маск не имеет. Его компания называется SpaceX. Первый же пуск его ракеты Falcon 1 за $6,7 млн. был куплен ВВС США для вывода на орбиту спутника FalconSat-2, построенного студентами академии ВВС. Причем заказчик знал, что пуск фактически испытательный. Настолько привлекательной оказалась цена. Пуск же оказался неудачным (пожар на 25 секунде полета), но заказчик в убытке не остался – в цену пуска вошла страховка. Длина ракеты – 21,3 м, стартовая масса более 27 тонн, а полезная нагрузка при ее выводе на низкую орбиту – 570 кг. Второй пуск состоялся 20 марта этого года с аттола Кваджалейн. Самим Маском он назван на 95% удачным – в конце полета возникли вращение и курсовые колебания ракеты, послужившие причиной прекращения разгона. Однако сомнений в том, что все неполадки носят временный характер, не высказывает никто.
Более того, свои пуски, осуществляемые с атолла Кваджалейн и с калифорнийской авиабазы Ванденберг SpaceX продала на много месяцев вперед. А в перспективе у нее – ракета Falcon 9. Это тяжелая система полностью многоразового использования (т.е. – все многоразовое, и первая ступень тоже), которая будет доставлять на низкую орбиту до 25 тонн груза. Заявленная полная цена пуска Falcon 9 в самом тяжёлом варианте составляет всего лишь $78 миллионов (со страховкой и всеми услугами). Она столь низка, что является уничтожительной для признанных мировых лидеров пусковых услуг – российской ракеты «Протон» и европейской Ariane. Компания также объявила, что вскоре обнародует проект самого большого в мире ракетного двигателя, с которым она собирается довести номинальную грузоподъемность своих ракет до 100 тонн.
Трудно обойти вниманием и проект владельца сети гостиниц и казино из Лас-Вегаса Роберта Бигелоу. Он объявил свой собственный конкурс America's Space Prize. Бигелоу развивает проект создания космических гостиниц и уже испытывает отдельные элементы и прототипы будущего орбитального отеля. Работа ведется в сотрудничестве с NASA. С этой целью Бигелоу создал компанию Bigelow Aerospace. В качестве базового для проекта его компания использует невостребованный надувной модуль, проектировавшийся для МКС. Бигелоу нужен космический корабль для доставки постояльцев к гостинице и для ее обслуживания. С этой целью и организован конкурс America's Space Prize, победитель которого получит 50 миллионов долларов, а кроме того, ему предложат подряд на строительство космических кораблей и на доставку туристов и грузов к орбитальной гостинице.
О своих космических амбициях заявил и удачливый британский мультимиллиардер Ричард Брэнсон, известный своими эксцентрическими проектами. Он учредил компанию под названием Virgin Galactic, которая в перспективе должна стать частным космическим туроператором. Брэнсон обещает продавать билеты в космос по $200 тыс., что в 100 раз меньше их сегодняшней цены. Сейчас (сегодня 12 апреля 2007 года – годовщина полета Юрия Гагарина) в космосе в качестве туриста находится заместитель Билла Гейтса Чарльз Симмонс. Он заплатил за свой полет $20 млн.
Что такое эти полеты частных компаний? «SpaceShipOne - это не средство освоение космоса, а всего лишь аттракцион для любителей острых ощущений, которым надоели американские горки и другие известные способы пощекотать нервы». Так написал кто-то из журналистов. Но он напоминает мне героев одного старого анекдота о том, как эквилибрист пришел наниматься в цирк на работу. «Что вы умеете делать?» «Я умею поставить стол на одну ножку, на него стул на одну ножку, а сверху стану сам на голову». «Ах, это все умеют… А еще?» «Я могу поставить стол на одну ножку, сверху стул на одну ножку, сверху стану сам на голову и сыграю ногами на скрипочке». «О! Это кое-что!» Заместителю: «Поди, послушай». Тот возвращается. «Ну, как?» «Да как тебе сказать… не Ойстрах!»
Из приведенного далеко не полного обзора видно, что за последнее десятилетие частный бизнес уверенно взломал государственную монополию в космическом секторе экономики. Ситуация здесь весьма и весьма напоминает ситуацию в области вычислительной техники, имевшую место к началу 60-х годов прошлого века и описанную несколько выше. В космос пришел рынок, и теперь можно высказать предположение, что американская экономика находится на пороге нового бума – космического. И этот бум обязательно случится, если только в мире не будет никаких глобальных катаклизмов, которые подорвут ее могущество.
Тэги: космос, рынок, полет, инновации, частная инициатива
Фото - с сайта membrana.ru
Комментариев нет:
Отправить комментарий