среда, 11 ноября 2009 г.

Святое дело




Нынешняя эпидемия (если только она есть) прогнозировалась еще с весны. А потребность в масках и в марле для их изготовления можно было оценить заранее даже без калькулятора – не бином Ньютона.


Но когда они понадобились (все же внезапно) оказалось, что марли в Украине нет. Тех запасов, что хранятся на складах, хватит Кабмину, Раде, Секретариату Президента и Конституционному Суду, а “мелюзге” могло бы хватить… если бы работал единственный в Украине завод по производству плотной марли, принадлежащий ООО “Медтекс” (медицинский текстиль) в гор. Волчанске Харьковской области. Но завод уже 9 месяцев как остановлен в связи с окончанием срока договора, обязывавшего нового владельца сохранять профиль предприятия после его приватизации.


Причем, технических проблем вроде бы нет. 4 ноября Харьковская медиа-группа "Объектив" сообщила: Завтра, 5 ноября, на предприятии «Медтекс» в Волчанске начинается производство марли. Об этом во время селекторного совещания с Премьер-министром сообщил губернатор Арсен Аваков. По его словам, проблема заключается лишь в запуске газовой котельной на «Медтексе».


Но оказалось, не так все просто. У предприятия большие долги по зарплате, долги за газ и прочее, отсутствует сырье и нет оборотных средств. Что называется, – голяк.


Волчанск посетил первый заместитель министра промышленной политики Виталий Немилостивый, чтобы на месте составить себе представление о состоянии “марлевых” дел. По словам первого замминистра, "Медтекс" имеет хороший потенциал. Предприятие обладает мощностями, необходимыми для производства до 1 млн. погонных метров медицинской марли в месяц при односменной работе, и 1,5 млн. погонных метров - при полуторасменной. Технические возможности "Медтекса" позволяют обеспечить потребности Украины в этом материале, – сказал он.


"Если "Медтексу" перечислят средства (требуется 100% предоплата – прим. Автора), первая марля будет выпущена на предприятии через месяц-полтора", - заявил В. Немилостивый. Теперь же, по его словам из 10 млн грн, которые Госрезерву были выделены на возобновление запасов медицинской марли, осталось 4,3 млн грн., а на остальные средства уже закупили марлю импортного производства. То есть, денег тоже нет. Вот такая “котельная”.


Я хочу упредить читателя, который захотел бы обвинить Арсена Борисовича во лжи. Не царское это дело – надевать на доярок намордники. Это должна была сделать система. А ее в природе не оказалось.


А что оказалось? Про грипп знали? Знали! Про марлю знали? Знали! Но делать ничего не делали и делать не собирались. Потому что знали и то, что, когда жареный петух поднимет голову, поскребут по сусекам, достанут недоворованное – и купят! Ведь пиар – дело святое.
– Знаете,– рассказывал когда-то мой друг Арнольд Семенович Гугель,– году этак в 85-87 был я в Москве. Представьте себе Калининский проспект в раскаленный июльский день: ни облачка на небе, ни клочка тени, асфальт расползается под ногами... И, конечно же, ни один автомат с газированной водой не работает. Вода на проспекте, тем не менее, есть. Ее продают с выносных столиков из бутылок по двадцать копеек стакан. По тем временам – наценка дикая, безбожная! Но самое главное не в этом, а в том, что воду не продают просто так – ее продают с "нагрузкой", а в "нагрузку" идет бутерброд с соленой красной рыбой за рубль восемьдесят. Можно ли было специально придумать что-нибудь более издевательское? А ведь никто ни над кем издеваться не собирался... Если бы я был инопланетянином, только что совершившим посадку, то, увидев эту картину, с высокой степенью уверенности смог бы сразу сказать, что в этой стране люди живут плохо и жить хорошо будут еще не скоро, потому что система взаимоотношений, в которую они включены, из всего множества возможных решений любой проблемы выбирает самое бесчеловечное...

© Copyright Тырнов Валерий Федорович (valeryj@mail.ru). Перепечатка разрешается, а если мне еще что-нибудь за это заплатят, я буду на 7 небе от счастья. Реквизиты – по е-мэйлу.

 

понедельник, 9 ноября 2009 г.

Тетя Циля и Питер Друкер

Среди классики еврейского анекдота припоминается вот такое:

- Мамочка, кто такой Карл Маркс?
- Экономист.
- Как наша тетя Циля?
- Тетя Циля – старший экономист!

Питер Друкер – тоже экономист. И тоже не «старший».



Хотя эти два имени встали рядом отнюдь не по замыслу автора, поставивший их рядом случай вряд ли можно назвать слепым. Потому что оба они оказали огромное влияние на экономическую историю человечества и на представления о том, что есть и чем должно быть и, возможно, будет общество.

Намек на жизнеописание

Не будем проводить ни параллелей, ни антипараллелей. Скажем только, что, если Карла Маркса «в наших краях» совсем недавно знали в лицо даже самые маленькие дети (мама, мама, я только что узнал, что Маркс-Энгельс – это два человека, а Слава КПСС – вообще не человек!), то о Питере Друкере в большинстве своем слыхом не слыхивали даже довольно продвинутые сограждане. За пределы узкого круга специалистов имя его выплеснулось в новостях в ноябре 2005 года, когда он, увенчанный славой и многочисленными учеными званиями, написавший десятки ставших среди специалистов бестселлерами книг, тихо умер у себя в Клермонте, не дожив 8 дней до своего 96-го дня рождения.

Его никогда не называли (и он никогда не был) «вождем трудящихся». Вряд ли они интересовали его как высшая самодостаточная ценность, заслоняющая ценность всех остальных общественных слоев. Скорее уж его могут назвать своим учителем и наставником те, кто стоит в социальной иерархии не внизу, а вверху – руководители корпораций. Они его и называли великим теоретиком менеджмента. Он учил, каким должно быть управление, чтобы корпорация была максимально успешной. Среди прочего, в частности, оказывается, что для успеха корпорации необходимо, чтобы ее работники чувствовали себя комфортно и защищено. Оказывается, это объективно необходимый фактор экономического успеха, и благосостояние Запада вытекает из его максимального использования, а не из часто приписываемой Западу смешной политики «задабривания» рабочих, чтобы они, так сказать, «не подхватили коммунистическую заразу».

Он получил докторскую степень в Германии в 1931 году (в 22 года!) и начал карьеру, заняв должность экономиста в одном из лондонских банков и репортера – во франкфуртской газете. Он стал успешным инвестиционным банкиром, но очень быстро бросил этот бизнес, занявшись совершено новым для того времени делом – управленческим консультированием, поскольку, по его собственному признанию, люди его интересовали гораздо больше, чем прибыль. В 1937 году он бежал от нацистского режима в США. С этого момента жизнь его концентрируется на трех основных занятиях: он преподает, регулярно пишет статьи в «Уолл-стрит джорнэл» и книги (за свою жизнь он написал их 39, среди них две художественных и одна – посвященная японскому искусству), и очень активно занимается бизнес-консалтингом, консультируя крупнейшие промышленные империи. Уже первая его книга «Конец экономического человека», вышедшая в 1939 году, принесла ему известность и авторитет, а характер занятий и широчайший круг общения определили его успех.

Не надо большого воображения, чтобы представить себе супергения – древнего, скажем, египтянина – сумевшего развить необходимую систему понятий и сформулировать максвелловскую теорию электричества. Или квантовую механику. Однако никакой фантазии не хватит вообразить, будто ему удалось передать свое понимание будущим поколениям. Ибо передавать было бы некому, потому что его никто бы не понял..

Но Друкер жил все-таки не в Древнем Египте и имел аудиторию, которой может позавидовать каждый, да к тому же обладал бесценным даром (не знаю, врожденным ли, или его может развить в себе любой человек) самые сложные вещи объяснить слушателю или читателю самыми простыми и понятными словами. Он просто не мог остаться не услышанным. В этом состояла его эффективность. Потрясающая эффективность.

Частное лицо

Трудно назвать людей, которые оказали бы столь же большое и мощное влияние на образ жизни человечества. Еще труднее отобрать среди них тех, чье влияние было положительным. А если к тому же потребовать от них, чтобы они не были ни военными, ни политиками, ни религиозными деятелями, то… не останется ли в таком подмножестве лишь один Друкер?

Это может показаться странным, но он никогда не предпринимал попыток стать конгрессменом или сенатором, или губернатором. Никогда не был (по крайней мере - заметным) членом какой бы то ни было политической партии. Никогда не был связан с профсоюзами и не боролся «за права трудящихся». Никогда не работал в правительстве иначе как в качестве консультанта по менеджменту. Никогда не пользовался в своей деятельности поддержкой государства в какой бы то ни было форме.

Более того, к государству он относился крайне подозрительно, и полагал полезным делом ограничение государства в его всегдашнем стремлении «поставить всех на место». Да и государство относилось к нему без большого пиетета: лишь раз, в 2002 году президент Буш наградил его президентской медалью Свободы. Не знаю, является ли она государственной наградой США. То есть, он был сугубо частным лицом.

Не менее подозрительно, чем к государству, относился он и к широко (а в Соединенных Штатах – чуть ли не официально) признанной экономической теории – макроэкономике.

Макроэкономика изучает функционирование экономики страны в целом. Она имеет дело с общими процессами и явлениями, такими, как инфляция, безработица, бюджетный дефицит, и т. п. Ее понятия – ВВП, совокупный спрос, платежный баланс, денежная масса… Но в ней не виден не то что отдельный работник, но и отдельное предприятие, каким бы крупным оно ни было. Это такая вот, очень абстрактная и безличностная наука. И именно ее термины мы каждый день слышим по ТВ и читаем в газетах.
 
Известны неоднократные критические высказывания Друкера в адрес макроэкономики. Он считал, что ее приверженцы неправильно понимают суть экономических явлений, и сам макроэкономикой никогда не занимался, хотя вслух ее и не опровергал. Он считал центральным сущностным субъектом экономики отдельное самостоятельное предприятие и занимался его менеджментом. Но что значит «неправильно понимать суть»?
 
Вслед за Конфуцием
 
Многие думают, что «правильному» мышлению можно научиться, изучая формальную логику. Да, без формальной логики правильного мышления нет. Но и сама она имеет дело с обозначаемыми «именами» умозрительными объектами, которые сформированы вне ее и, в свою очередь, должны быть в каком-то смысле «правильными». Ибо от «правильной» логики, примененной к «неправильным» именам, толку тоже не бывает.
 
«Правильно» мыслящие люди понимают это очень давно. Конфуций жил две с половиной тысячи лет тому назад и до сих пор остается одним из самых цитируемых мыслителей. История приписывает ему следующую мысль: «Если имена неправильны, то слова не имеют под собой оснований. Если слова не имеют под собой оснований, то дела не могут осуществляться. Если дела не могут осуществляться, то ритуал и музыка не процветают. Если ритуал и музыка не процветают, наказания не применяются надлежащим образом. Если наказания не применяются надлежащим образом, народ не знает, как себя вести».
 
А вот что написал Питер Друкер во введении к книге «Менеджмент ХХI века»: «Для общественной науки, каковой является менеджмент, представления о действительности гораздо важнее, чем для естественных наук. Парадигма - другими словами, принятая в данной науке система понятий, - не влияет на объективный физический мир. Какую теорию мы бы ни приняли, например, что Солнце вращается вокруг Земли или, наоборот, что Земля вращается вокруг Солнца, это никак не повлияет ни на Солнце, ни на Землю. Естественные науки изучают поведение объектов окружающего мира. А общественные науки, такие как менеджмент, имеют дело с поведением человека и общественных институтов. Следовательно, практики от менеджмента действуют так, как им подсказывают представления о действительности, лежащие в основе теории менеджмента». В социальном мире независимости от парадигмы нет, как нет и «естественных» законов.

Это вовсе не абстрактные рассуждения философа, которому вечерком оказалось нечего делать. Сам Друкер в связи с этим рассказал бы, как однажды в неком банке решили усилить его эффективность. Но что такое «эффективность» для банка? После долгих споров решили связать с ней спектр предоставляемых услуг, а для «усиления» – расширить его. Вскоре оказалось, что число клиентов у банка уменьшилось, а прибыль упала. Только тогда обратили внимание на то, что клиенты для получения новых услуг вынуждены стоять в очереди дополнительное время. То есть, с точки зрения клиента «эффективность» - это время, проведенное в очереди, и она тем выше, чем меньше это время. Осознав это, менеджеры максимально упростили процедуру кассовых операций, а остальные услуги стали предоставлять отдельно, и через два года число клиентов у банка возросло в четыре раза. То есть, «правильно присваивать имена» - вопрос не абстрактный, а очень даже практический.

Мы уже отмечали, что благодаря научному менеджменту, развивавшемуся и распространявшемуся Друкером, западная экономика приобрела куда более человеческое лицо, она стала ориентированной на человека и его потребности. И вовсе не потому, что она этого человека «возлюбила». Она, между прочим, осталась неявно ориентированной на прибыль, но примат прибыли больше не стоит между ней и человеком. (Тут как раз уместно, как учит нас Друкер, спросить у себя, а так ли, как надо, понимаем мы «любовь к человечеству»?) В своих работах и в личном общении ему удалось убедить топ-менеджеров предприятий и корпораций, что главное для них – не прибыль, а клиент, ибо именно клиент «несет в клюве деньги». После этого им стало уже легче понять, что клиент – это в том числе и собственный работник, которому, как теперь оказывается, выгодно дорого платить за хорошую работу.

Друкер редко вспоминал о политике – только в связи с помехами работе менеджеров. Он открыл потрясающий способ построения «светлого будущего», в котором нет места участию ни в политических распрях, ни в классовой борьбе. «Светлое будущее», по Друкеру, надо строить прямо сейчас и прямо на том месте, где стоишь. То есть – работаешь, учишься, отдыхаешь, и т.д. Чем бы человек ни занимался, любая его деятельность сопряжена с управлением, и когда управление становится оптимальным, то это оно, «светлое будущее», и есть. Правда, социальная реальность текуча, в следующий момент она меняется, управление перестает быть оптимальным, и вновь возникают проблемы. 
 
Тем не менее – два слова о государстве. Экономическая деятельность предприятия протекает в «экономической среде». А ее создает государство. Если она хороша, то о государстве можно и не вспоминать. А если плоха… Но закончим все-таки словами Друкера: «Браться за строительство будущего довольно рискованно. Не браться - еще хуже. Очень многие из тех, кто попытается,.. потерпят поражение. Но будут и те, кто добьется успеха. А вот среди тех, кто не станет пытаться, победителей не будет».



суббота, 7 ноября 2009 г.

Нобелевские украинцы


Сегодняшняя почта позабавила. Барсик написал:
Look in this link :  http://www.day.kiev.ua/41088/
 

Мне на глаза попалась статейка "Украина гордится своими нобелевскими лауреатами" Не знаю как Вас, а меня порвало.  

Зачитываю фамилии украинских лауреатов:
1952 - Зельман Ваксман; 
1966 - Шмуэль Агнон; 
1971 - Саймон Кузнец; 
1981 - Роальд Гофманt; 
1992 - Георгий Шарпак 
  

четверг, 5 ноября 2009 г.

Печальная история


Учебник истории Украины для 9-го класса, написанный А. К. Струкевичем, принесли мне на время со словами: «Полистайте, получите «удовольствие». А может, и скажете пару слов»
Пару слов скажу. Прежде всего скажу, что это не рецензия. Не собираюсь учить историков тому, как надо писать учебники истории. Наверное, их можно и нужно писать по-разному. Важно однако, чтобы делалось это на основе современной научной методологии, а не в порядке исполнения политического заказа.

Нищета идейности
ХХ век принес осознание того факта, что в науке (в любой) существуют некие общие «прин-ципы», определяющие ее, если так можно выразиться, «форму». Важнейшие из них — принцип относительности и принцип дополнительности.

Первый гласит, что научным содержанием обладают лишь такие высказывания, смысл которых не зависит от точки зрения высказывающего их. Лишь такие высказывания обладают высокоценимым свойством объективности.

А принцип дополнительности утверждает, что не существует единственной непротиворечивой картины мира в самом широком смысле — в физике ли, космологии, истории, биологии и т. д. У объективной реальности много разных, дополнительных друг к другу сторон. Принцип дополнительности датский физик Нильс Бор первоначально сформулировал для квантовой механики, однако в ходе дискуссий о нем в научной среде пришло понимание его общефилософского характера и значения.

Заметим, что эти «принципы» не могут быть доказаны с логической строгостью, они опираются лишь на эмпирические основания и с формальной точки зрения являются догматами веры. Поэтому их осознание происходило не везде одинаково.

В странах победившей теории относительности и квантовой механики их довольно быстро осознали и приняли, а «страна победившего социализма» долго сопротивлялась. В ней исповедовались принципы «идейности и партийности». Во всем — в печати, литературе, языкознании, биологии, истории и т. д. Все цензурировалось и подгонялось под определенный идеологический стандарт. Физика, правда, для апологетов «идейности и партийности» оказалась сложноватой, хотя и она испытала на себе их удушающий гнет.

«Идейность и партийность» — это именно торжество господствующей точки зрения над объективным существом любого дела, и лишь под давлением реально накапливающегося технического отставания «господствующая» сдавала позиции. Надо было «провалить» сельское хозяйство, чтобы признать генетику, надо было стать аутсайдером в вычислительной технике, чтобы признать, что в кибернетике «таки что-то есть», и т. д.

Длинноватым получилось «вступление», но оно необходимо.

Большевистская история Украины

Впечатление от «перелистывания» сложилось такое, будто читаю я что-то давно и хорошо знакомое. «Историю СССР», скажем, или «научный коммунизм». (Параллели доходят до смешного: «Где восходит солнце? В Чигирине»; «Как стоит наша партия? Как скала».) Та же «идейность и партийность», та же самая идеологическая заданность, только «задала» ее другая идеология — идеология украинского национализма, с собственными оценками, где «цяця» и кто «кака». Именно эти оценки определяют и ее взгляд на прошлое, и ее ожидания будущего, а вовсе не объективный ход исторического процесса. Те же «угнетатели» и «угнетенные», та же «борьба за светлое будущее», только наполнение у этих понятий другое. При этом никто и не думает заметить, что главными угнетателями украинского народа были украинские же, а не русские помещики.

Так вкратце обстоит дело с реализацией принципа относительности, который правильнее было бы называть «принципом абсолютности». Вряд ли на основе такой «идейности и партийности» можно было выделить «абсолюты» и на них построить научно выверенную версию истории, которую можно было бы «читать без брома». Спору нет, идеал это непростой, но стремиться к нему все-таки надо.

Ну а как же с дополнительностью? В ХIХ веке, о котором идет речь в книге, Украина представляла собой площадку, на которой пересекались главным образом геостратегические интересы и приоритеты Габсбургов, утратившей свою государственность и мечтающей о ее возрождении польской аристократии, русских царей и Османской империи. В этой головокружительной игре пытались найти свое место и взять реванш и потомки украинской казацкой старшины, обиженной тем, что при ликвидации Запорожской Сечи русским двором она не получила дворянского статуса и привилегий.

Однако надо сказать, что уровень их притязаний был отнюдь не имперский, а вполне хуторской. Выйдем на минуточку за рамки ХIХ века. Широко известно, что Богдан Хмельницкий восстал из-за того, что у него отобрали хутор, менее известно, что одним из основных мотивов для борьбы украинских гетманов было их желание самим гнать водку (Олесь Бузина. «Тайная история Украины—Руси»), а не пропускать этот изобильный денежный поток в карманы польских или русских монополистов. Вот эта мелкотравчатость украинской элиты и была одной из основных, если не основной причиной, по которой Украина не обрела устойчивой государственности.

И если все же можно писать историю эпизодической украинской «государственности», то с не меньшим основанием можно писать и «дополнительную» историю — как не состоялась эта государственность в устойчивых формах. Конечно, это будет другая история, с другим фактажом.

Скажем об одном часто и предвзято эксплуатируемом моменте, следуя оснащенной богатым научным аппаратом работе киевского историка и филолога Александра Каревина «Чертовщина под украинским соусом».

Откуда что взялось
Культурно-языковые расколы всегда были инструментами в борьбе между государствами. Например, во второй половине ХIХ — начале ХХ века на юге Франции существовало «провансальское движение», приверженцы которого считали провансальцев отдельной нацией. Оно политически и финансово поддерживалось соседней Германией. Когда же Германия проиграла Первую мировую войну, о нем благополучно забыли. Но вовсе не факт, что оно «рассосалось» бы, окажись Германия в числе стран-победительниц и захвати власть в Провансе тамошние националисты.

События на территории Украины в XIX веке определялись (в том числе) стремлением Польши взять реванш за поражение в XVIII веке. Но сделать это без содействия местного населения напрямую было невозможно. Тогда чиновники-поляки, польские писатели, учителя стали продвигать в крестьянские массы мысль, что они являются особой ветвью польской нации. «Если Грыць не может быть моим, то пускай, по крайней мере, не будет он ни моим, ни твоим», — так сформулировал эту политику видный польский деятель ксендз В. Калинка. Русское правительство этой деятельности не препятствовало. Однако в 1863 году в Польше вспыхнуло восстание. Вот тогда-то до правительства и дошел подрывной смысл польского «украинофильства». И, как следствие, появился сначала Валуевский циркуляр, а затем — Эмский указ. Они были направлены не против украинского языка и украинской культуры как таковых, а против их использования в геополитических целях.

А рядом с Польшей аналогичным образом действовала Австрия. В Галиции началась разработка особого украинского литературного языка. Его создатель — не украинский народ, а люди, для которых император Франц-Иосиф оказался ближе русских царей. Со временем их возглавил Михаил Грушевский.

Методы, которыми пробивалось на Восток это австро-галицкое творение, иначе как бесстыдной фальсификацией не назовешь. Интересно сопоставить первые и последующие издания сочинений Ивана Франко. Очень многие слова в изданиях 70–80-х годов XIX века в позднейших изданиях заменены другими. Например, слова «взгляд», «воздух», «войско», «вчера», «жалоба», «много» и т. д. превратились в «погляд», «повітря», «військо», «вчора», «скарга», «багато» и т. д. Молодой Франко писал на одном языке, а приобщившийся к политике — на другом. Но эти исправления он хотя бы отчасти (около 10 000!) сделал сам. Тарасу Шевченко повезло меньше. Провозгласив его своим «батькой», украинофилы взялись за «исправление» его творчества собственными лапами. Содержавшиеся в шевченковских рукописях слова «осень», «камень», «семья», «всего», «чернило», «явор», «царь», «Киев», «Польша» и другие при публикации заменялись на «осінь», «камінь», «сім’я», «всього», «чорнило», «явір», «цар», «Київ», «Польща» и т. д. Аналогичная вивисекция производилась над произведениями других классиков украинской литературы. И сегодня рядовой читатель может получить об этом некоторое представление разве что по их полным собраниям сочинений советского времени, в которых было принято факсимильное воспроизведение отдельных страниц рукописей. Сравнивая факсимиле с опубликованными текстами, и можно поймать за руку фальсификаторов.

Придуманный Грушевским сотоварищи язык все же состоялся и даже стал почти родным для значительной части украинских граждан. И не остается ничего другого, кроме как уважать их языковой выбор. Но когда видишь оголтелую агрессию со стороны обслуживающих чужие геополитические интересы апологетов украинского национализма, хочется указать им их истинное место в истории.

Все эти трагические нюансы и являются важнейшими для понимания украинской истории. Но искать их в учебнике А. К. Струкевича — не только при «просмотре», но и при более внимательном чтении — напрасный труд. Как будто и не было этого.

Ну не было — так не было… Давайте, расскажу анекдот под занавес. Семейная пара подходит к уличным весам — жена решила взвесить своего драгоценного супруга. Весы выбрасывают карточку — с одной стороны напечатан вес, а с другой — некая дополнительная информация. Женщина берет карточку: «Джон, тут написано, что ты красив, умен, богат и благороден…». Переворачивает: «Вес тоже переврали».

Rambler's Top100 Полный анализ сайта Всё для Blogger(а) на Blogspot(е)! Закладки Google Закладки Google Закладки Google Delicious Memori БобрДобр Мистер Вонг Мое место 100 Закладок