Интерес к вопросу о дальнейшем геополитическом партнерстве Украины или даже союзничестве с кем-то из соседей вновь вспыхнул после того, как в декабре 2012 года неожиданно была отменена уже назначенная и согласованная встреча между Президентами Украины и России, в ходе которой ожидалось подписание ряда договоров о присоединении Украины к некоторым документам Таможенного Союза. Интрига обостряется тем, что заявление от отказе от поездки в Москву украинский Президент сделал после могшего повлиять на него телефонного разговора с президентом Еврокомиссии Жозе Мануэлем Баррозу. Правда, позднее Киев и Москва уточнили, что перенос встречи двух президентов был взаимно согласованным. Хотите – верьте, хотите – нет.
В довольно давние уже времена случилась у автора необходимость поразмыслить, какими “параметрами” можно охарактеризовать человеческое сообщество, собранное не по прихоти слепого случая, а такое, которое определенно имеет некие черты индивидуальности, выделяющие его среди других сообществ. Доцент Иванов И. И. Факультетская волейбольная команда. Союз нерушимый республик свободных. И т.д. Эти люди говорят о себе МЫ, но это их мы – не безлично, оно несет на себе отпечаток их коллективной индивидуальности.
Поразмыслив, автор пришел к выводу, что этих “параметров” совсем немного. Во-первых, это характер исповедуемых в сообществе ценностей, во-вторых, – цели, которые оно себе ставит, в-третьих, – мотивы, побуждающие его к движению, и – наконец – средства, которые оно для этого применяет.
Одновременно они являются и той почвой, на которой между отдельными его элементами возникают силы притяжения. Ну, не собирается камерный оркестр из людей, не интересующихся музыкой! А чтобы сообщество было устойчивым, эти “параметры” в нем должны находиться между собой в определенной гармонии. Два демиурга Единой Европы – Валери Жискар д’Эстен и Конрад Аденауэр – безусловно, знали об этом и не торопили события, чтобы эта гармония могла в Европе сформироваться и созреть.
С тех пор прошло много лет. Автор многократно возвращался к своим размышлениям, но придумать лучший набор “параметров” так и не сумел. Возможно, лучшего и не существует.
Ну и конечно же, большое значение для процессов интеграции-дезинтеграции имеет распределение этих “параметров” а, – соответственно, – и устремлений между слоями населения, его группами, занимающими различные места в иерархии власти и собственности, обеспечивающие им разный доступ к средствам достижения целей и различные шансы на успех, вплоть до жесткого внешнего управления, как это было с формированием территории Украины в рамках СССР.
Распад или развал?
Развал (или распад?) Советского Союза – конечно же, величайшая массовая трагедия, свидетелем и участником которой выпало несчастье стать нашему поколению. Развал и распад – не одно и то же, это два разных сценария, и у каждого из них есть свои исследователи и приверженцы. Те, кто смотрит на нее как на развал, винят в нем "Горбачева и его клику", видят измену и предательство в советских верхах, заговор Запада во главе с США против СССР, работу спецслужб и тому подобные конспирологические вещи. Сторонников такого взгляда очень много – большинство или даже подавляющее большинство. Не будем с ними спорить.
Тех, кто смотрит на этот процесс как на распад, существенно меньше, но на их стороне – факторы научных подходов, применяемых в истории и социологии. Недавно этот сценарий в больших подробностях был описан в книге Виктора Суворова "Кузькина мать. Хроника великого десятилетия" – публикации, приуроченной к 50-летию Карибского кризиса. Многое в этой книге, – особенно диалоги, – домысливалось ее автором, и могло быть сказано, а могло быть и не сказано, но на концептуальную суть это не влияет.
Согласно этой книге, 27 октября 1962 года (т.е. сразу, моментально после Карибского кризиса) совещание сверхузкого круга высших советских функционеров в Кремле Н.С. Хрущев открыл словами: "Все. Дело Ленина проиграно". Потому что сравнение рыночной экономики с распределительной социалистической все очевиднее оказывается не в пользу последней и отвращает от нее все большее и большее число людей. И этот процесс остановить невозможно. В этом – суть распада. Прежде, чем он проявит себя вовне, идет долгий внутренний процесс застойного гниения.
Для троих из пяти человек, присутствовавших на том совещании, истина сравнения двух экономических систем открылась раньше, и они, не дожидаясь, пока США нанесут упреждающий удар по СССР, послали на Запад полковника ГРУ Олега Пеньковского, чтобы он рассказал Западу об истинном положении дел в СССР и тем предотвратил войну, в которой наша планета была бы обречена на гибель. Хрущев блефовал, но встречный удар был бы без дураков.
Природа явления, называемого предательством, неизмеримо сложнее, чем представляется большинству из нас. Всегда отвратительно лишь предательство раба или лакея. С остальными надо разбираться. Можно согласиться с В. Суворовым в том, что в 1962 году коммунизм прошел через кульминационный момент своего развития. Потом он еще влачил “блистательное” существование, пока наверху были вялые, анемичные, боязливо шевелящиеся старцы, но когда там оказались более молодые энергичные люди, и стали “дергаться”, вся эта изнакурнож мгновенно рассыпалась.
ПостЕвразия
Пространство, занятое бывшими советскими республиками, сегодня обычно принято называть постСССР. Хотя по последствиям этого грандиозного распада, его географические масштабы надо бы называть постЕвразией. Одномоментно возникло множество субъектов государственности, причем не только внутри границ СССР, но и вне. А для них возникла возможность поиска новых центров притяжения и новых “кластеров взаимных симпатий”.
Некоторые из них можно было достаточно однозначно предсказать наперед. Прибалтика и “страны соцлагеря” испытывали сильное тяготение к традиционной для себя европейской зоне. У среднеазиатских республик, помимо России, появился еще один центр притяжения – Китай. Молдавия заявила о своей румынской идентичности, а геополитически зажатая между Европой и Россией Украина – о претензиях на вхождение в Евросоюз. А еще есть Кавказ.
В чем действительно виноват Горбачев и его сподвижники, так это в том, что они не обеспечили на момент развала Союза механизмов справедливого раздела союзной общенародной собственности, денег и всего прочего, о чем следовало думать в первую очередь, отодвинув на второй (на пятнадцатый!) план мысли о президентствах и связанных с ними преференциях. Эти механизмы должны были бы быть заложены в Конституцию СССР, и тогда – возможно – Союз смог бы избежать шокирующего развала, ставшего причиной массовых трагедий.
Имперские образования вроде Советского Союза (как, между прочим, и атомные ядра) существуют, испытывая внутри себя действие сил двоякого рода: локальные короткодействующие силы притяжения, – сродство, так сказать, душ, обусловленное тождественностью культуры и менталитета живущих рядом граждан, и дальнодействующие силы отталкивания из-за различий тех же факторов в отдалённых регионах и в значительной мере навязанные силой.
Украина накануне катастрофы не смогла избежать резкого усиления национализма, поддержанного определенной частью партийно-государственного аппарата, озабоченного поиском новых гарантий вдруг утратившего определённость будущего. Украинский национализм (автор – живой свидетель тому) проявлял исключительную пассионарность. А украинский национализм – это практически то же самое, что и русофобия. Именно эта часть украинского общества нацелена на Европу. Чтобы сказать, чего здесь больше, тяги в Европу или отторжения России, следовало бы провести референдум, а не “усреднять” по никому не понятным правилам мнения “экспертов”, авторитетность которых никто никогда не оценивал.
Известия об исторических событиях редко застают нас в подходящий момент. Если известие о путче 1991 года я услышал сквозь утренний сон под соснами на берегу Северского Донца, то Акт провозглашения независимости Украины прослушал в нелепейшей позе – застыв за столом с ложкой во рту. Ложка во рту – вроде бы хорошая примета, но она, к сожалению, не оправдалась. Отчего же?
Всегда находились и всегда найдутся люди, причину всех бед видящие в провозглашении независимости Украины самой по себе. Дело, однако, обстоит не совсем так, ибо правда – на стороне сатирика, утверждающего, что и женатым быть хорошо, и неженатому тоже неплохо. Ибо – что такое "суверенитет"?
В современном цивилизованном понимании это слово означает право и обязанность власти следовать воле своего народа, что и отражается в общеизвестной фразеологеме "народ-суверен".
Если два народа проявляют одинаковую волю, то их суверенитет не противоречит их морально-политическому, военному и прочему единству, которое, впрочем, может быть, а может и не быть, в зависимости от исторических обстоятельств и волеизъявления каждого из них. Иное дело – если эти воли расходятся. Однако и в том и в другом случае при данном понимании смыслового значения слова "суверенитет" быть его сторонником морально, нравственно и гражданственно.
Но существует и другое понимание, отраженное в словарях советского времени. Например, согласно "Словарю русского языка" С. Ожегова, суверенитет - это "полная независимость государства в его внутренних делах и в ведении внешней политики". Именно такое определение суверенитета было необходимо тоталитарному государству для оправдания практики подавления воли собственного народа во имя насаждения воли государственно-бюрократического аппарата. Поэтому можно быть горячим сторонником суверенитета в первом его понимании и столь же категорическим оппонентом, если иметь в виду второе.
Эта смысловая неоднозначность послужила основой для последовавшего вскоре политического подлога. Ибо кто может сегодня сказать со всей уверенностью, за что проголосовал данный конкретный избиратель в декабре девяносто первого – за "обязанность власти следовать воле своего народа" или за "полную независимость государства"?
Нескольких лет бюрократического суверенитета оказалось достаточно, чтобы привести государство и общество Украины в состояние национальной катастрофы. И уже вскоре обозначилась опасная грань, за которой возникает угроза необратимого распада фундаментальных основ цивилизованного функционирования государства и общества. Суверенная бюрократия не захотела и не смогла вести экономически грамотную и социально ответственную политику реформирования экономики Украины в интересах всех ее граждан, а ее зависимость от внешних кредитов и навязываемых извне моделей поставила под сомнение уместность слова "суверенитет" применительно к системе, осуществляющей украинскую государственность.
Куда показывает стрелка компаса?
Вероятно, социология – одно из самых популярных занятий в Украине. Вместо ракет мы теперь делаем опросы. Недавно евродепутат от Польши Максим Ковалик сказал: “Социология и результаты выборов говорят однозначно – граждане Украины хотят идти к Европе.” Но я бы не был так категоричен.
Поскольку процесс формирования украинской “соборности” был далек от спонтанности, развал СССР сопровождался многими расколами украинского общества, ранее казавшегося весьма цельным – чуть ли не монолитным. Раскол территориальный – на Восток и на Запад, раскол языковой – на украино– и русскоговорящих, раскол возрастной – на пенсионеров и молодежь, раскол по национальному признаку – титульная нация и нацменьшинства, в число которых, кстати сказать, были включены и русские. И т.д. Все социальные трещины, которые “большевики” 75 лет старались ликвидировать (по крайней мере, зашпаклевать и покрасить), немедленно обнаружились на поверхности, в том числе довольно неожиданные. Например, когда “посыпалась” украинская оборонка, такая трещина обнаружилась между высококвалифицированными и рядовыми рабочими: высококвалифицированные собрались и уехали в востребовавшую их Россию, а рядовые – застряли в заводских общежитиях.
В общем, для расколов причин много, для их “заживления” – много меньше. В том-то и состоит причина большой неуверенности украинского парламента при принятии решений в сессионном зале. Что бы ни говорилось о манипулятивности избирательных технологий, но что-то достаточно реальное состав парламента все-таки отображает. Что-то с примерно нулевым вектором политической воли. Что касается направления геополитического движения страны, проводятся опросы и здесь. И вот что говорит об их результатах генеральный директор Киевского международного института социологии Владимир Паниотто в интервью “Зеркалу недели”:
— Когда мы спрашиваем, как бы люди голосовали, если был бы объявлен референдум по поводу вступления Украины в ЕС, то большинство из нас «за» —44%. «Против» — 26%. Разница достаточно большая. Но когда мы спрашиваем о вступлении страны в союз с Россией и Беларусью, мнений «за» еще больше —68%. «Против» — 17%…”
Как видите, результаты таковы, что на них могут опираться как прозападные украинские политики, так и пророссийские. Далее в том же интервью В. Паниотто дает свою интерпретацию этих результатов: “Скорее всего, граждане Украины хотят в ЕС, но таким образом, чтобы не ухудшить отношения с восточным соседом. Подавляющее большинство наших граждан (72%) хотят «особых» отношений с Россией: чтобы Украина была независимым государством (за это время ситуация изменилась таким образом, что даже в Крыму большинство поддерживает независимость), но чтобы с Россией не было виз и таможен”.
Так что, пресловутая украинская многовекторность, которую и в самом деле трудно понять, реально существует и формируется массивными группами людей, для которых “все хорошо, лишь бы войны не было”, и в марте они голосуют за обновлённый Союз, а в декабре – за независимость. Проводившая 20 лет политику многовекторности украинская власть исходила именно из этих реалий и и в оценке умонастроений населения была права.
Ценности и цели
Украине все никак не надоедает подтвержать диагноз, поставленный ее обществу социологами три года тому назад по результатам опроса: социальная шизофрения.
Вот, как вы думаете, может ли быть у палки три конца? Если палка – украинская, то – может. А где три – там и четыре. Комментируя результаты соцопроса относительно доверия украинцев к кандидатам в президенты в ходе последних выборов, директор программ политического анализа и безопасности МЦПИ Виктор Чумак сказал, что украинцы страдают социальной шизофренией. Опрос тогда показал, что около двух третей украинцев не доверяют ни одному из кандидатов в президенты, их предвыборным обещаниям, однако вопреки этому считают, что следующий год будет лучше, чем предыдущий.
С одной стороны, исследование показывает, что люди никому не верят, но тем не менее считают, что государство должно им очень сильно помогать, а с другой стороны – параллельно должна развиваться рыночная экономика. С одной стороны – государство должно быть социальным и реализовывать принципы справедливости, а с другой – именно рыночная экономика должна обеспечить то благосостояние, которое надлежит “справедливо разделить”. Но это абссолютно несовместимые вещи. Чересчур социальное (социалистическое) государство не в состоянии обеспечить экономическую эффективность и себя прокормить. Когда “социализма слишком много”, т.е. велика доля перераспределяемого через бюджет ВВП, экономическая эффективность теряется. И в разных обществах эта критическая доля – разная, а это создает дополнительные трудности для их интеграции.
Сильный патерналистский тренд в украинском обществе для Европы опасен из-за того, что у нее у самой он достаточно четко выражен. Ведь ни для кого не секрет, что иммигрантов тянет в Европу возможность хорошо поесть, а не комфортные условия для интересной и сложной работы. Анализируя особенности глобального экономического кризиса для стран Евросоюза, русский журналист Юлия Латынина написала в статье “Конец калабуховскому дому”: “На Западе происходит примерно то же, что происходило в СССР в 1991 году — а именно, крах социалистической экономики. Увы, социализм, как и сифилис, — смертельное заболевание вне зависимости от того, является ли социализм следствием тирании Сталина (как в СССР) или следствием всеобщего избирательного права (как на нынешнем Западе)”. Патерналистские тренды в Украине и Европе в случае тесного сближения стран способны усилить друг друга и породить совсем не тот эффект, который ожидается. Как это бывает, мы только что видели на примере Греции. Оказалось, что маленькая Греция вполне в состоянии слопать большую Европу. И потому кормящие вправе ограничивать аппетиты тех, что едят. Поэтому Конституционный суд Франции воспрепятствовал попытке парламента обложить самых богатых её граждан 75% налогом, хотя “народные низы” будут этим недовольны. Но это он сегодня воспрепятствовал, а что он скажет завтра под усиливающимся прессом ожиданий “народных низов”??
Как видно, у европейцев и украинцев есть и общность ценностей и общность целей; более того, – их даже можно назвать общечеловеческими. Но еще их можно назвать общеживотными, и в этом качестве они скорее порождают отталкивание, чем притяжение между отдельными членами обществ, что бы ни демонстрировали друг другу их лидеры. Демократические процедуры никогда не могли и никогда не смогут установить в обществе приоритетность высших, духовных ценностей и целей, без стремления к которым невозможно то, что мы называем прогрессом. Это может сделать только духовная элита общества, применяя к “народным низам” определённые хитро замаскированные меры очень мягкого насилия через программируемую ею государственную бюрократию и внегосударственные институты вроде церкви, но не совпадающие с ней. Это школа, это система внешкольного образования и т.д.
А подлинная духовная элита в Украине в большом дефиците – по свидетельству тех же социологов, к ней обычно относят тех, что упорно трещат о “национальных ценностях”, внушая легковерным, что основные ценности – не богатство в украинском доме, а рушники и вышиванки, пытаясь “консолидировать нацию” вокруг музейных тряпок и черепков.
Так что, вряд ли “общие цели и ценности” однозначно приведут Украину в Единую Европу, если только европейские элиты будут хорошо понимать как гибельность патернализма для государств, в которых он утвердится, так и свою ответственность перед согражданами. Несмотря на то, что есть законы (например, об основах внешней политики), прямо предписывающие украинской власти проевропейскую интеграционную политику, они не смогут обеспечить ее однозначность. В первую очередь потому, что принимались они одними людьми, а следовать им должны другие. Вообще, принимать законы такого рода, как минимум, – неразумно. Теперь на эти законы собирается опереться проскользнувшая в парламент фашиствующая “Свобода”, чтобы не допустить крена в сторону России.
Дорога на Восток
Дорога на Восток тоже не есть “дорога в никуда”, что бы там ни утверждали политики-русофобы. И для того, чтобы следовать по ней, у Украины, пожалуй, есть даже более серьезные (и всем известные) ментальные основания, чем для выбора пути на Запад. Протестантская этика, определившая этическую парадигму западной цивилизации, корнями своими уходит в Ветхий Завет, в котором Бог посылал удачу и процветание тем, кто много трудится на земле, неустанно развивая свое призвание, трактуя его как поставленную Богом задачу, очень далека от православно-смиренного, согбенно-покорного “Бог даст день – Бог даст и пищу”, этически оправдывающего патернализм и лучше с ним гармонирующего.
К тому же кроме чисто человеческих ментальных факторов существуют, так сказать, и “нечеловеческие” – объективные – факторы, зачастую диктующие человеку свою как бы самостоятельную волю, и вынуждающую его к действиям даже находящимся в противоречии с его менталитетом.
Эти два сорта факторов друг с другом взаимодействуют и результат их взаимодействия может быть как положительным, так и отрицательным. Пока я жив, я буду помнить депутатскую тусовку в начале 90-х в Дзержинском райисполкоме гор. Харькова (я тогда был депутатом Харьковского облсовета), на которой присутствовали несколько депутатов Верховной Рады. И один из них в своем выступлении о харьковском погибающем машиностроении высказался так:
– Та на шо нам ваше машинобудування, якщо воно нас в Россию тягне?? Та хай йому грець!
Теперь нет у Украины ни современного машиностроения, ни судостроения, ни авиапрома, ни аэрокосмической промышленности. И они не погибли, они погублены. Погублены отдачей приоритета субъективным факторам в ущерб факторам объективным. Приоритетом иррационального перед рациональным. Спрашивается, насколько понравится рациональной Европе такой иррациональный партнер? Или, – может быть, – Европе об этом лучше даже не подозревать?
Итак, украинское машиностроение, особенно тяжелое, без России обречено на превращение в длинную вереницу музейных воспоминаний вроде комплекса “Буран-Энергия” или самолета “Мрiя”. А с Россией – как знать…
Теперь скажем еще о нескольких “нечеловеческих” факторах, создающих для Украины силы, увлекающие её на Восток. Прежде всего, это пресловутая зависимость украинской экономики от российского газа, которая при ближайшем рассмотрении оказывается непреодолимой. У Украины никогда не было, нет, и скорее всего никогда не будет удовлетворительной и скорой альтернативы ему. Да, она имеет большие запасы сланцевого газа и целый ряд западных газодобывающих компаний проявляют большой к ним интерес. Но они, эти запасы, расположены в густонаселенных регионах (Харьковская область и Донбасс), а экономически оправданные технологии его добычи (горизонтальное бурение с гидроразрывом пласта) таковы, что они уничтожают экологию на огромных территориях, и с этой точки зрения их надо считать, по-видимому, недоступными. По крайней мере – пока недоступными.
Сегодня ситуация складывается так, что, если Украина вступает в Таможенный Союз, она получает большую скидку на газ, а если нет – то сосет большой палец. Правда, даром. Ну, почти даром. На старый Новый Год в Киев приезжает министр иностранный дел России Сергей Лавров обсуждать все эти вопросы.
Избрав “нового” президента, Россия удвоила усилия по созданию единого экономического пространства от океана до океана, ибо без такого геостратегического расширения на Запад ей будет трудно противостоять давлению со стороны Китая на Востоке. Да и Европа, чем дальше, тем сильнее будет ощущать это давление, так что такое усиление России ей в долгосрочном плане скорее выгодно, чем невыгодно. Это происходит уже сегодня и даже через ту же Украину: она подписала с Китаем впечатляющие договора в области сельскохозяйственного производства, к исполнению которых предполагается широко привлекать китайский персонал, в связи с чем правительство уже приняло решение об открытии в Украине школ с китайским языком обучения.
Но вот ведь штука какая: украинская экономика испытывает большое количество давлений на себя. Тут и давление госдолга, и давление дефицита торгового баланса, и состояние золотовалютного резерва желает улучшения. И тут…
Торговый оборот с Европой у Украины составляет $40 млрд., а с Россией – $60 млрд. Все остальные балансы выглядят куда скромнее. И потеря любого из этих двух рынков означает для неё экономическую катастрофу. Поэтому Украина, по мнению автора, просто обречена вертеться, как уж на сковородке, выстраивая из самоё себя мост между Востоком и Западом и одновременно площадку для их сотрудничества. А вся необходимая для этого инфраструктура уже имеется.
Да и пейзаж, по сравнению с делами 50-60 летней давности выглядит повеселее. Ведь тогда как было? У армянского радио спросили, когда наступит мир между народами, и оно святую правду ответило: “Когда вдова Хрущева сообщит вдове Кеннеди, прогуливаясь у могилы Мао Цзедуна после поминок по Мак-Миллану, что на похоронах де Голля задавили Аденауэра”.
.
В довольно давние уже времена случилась у автора необходимость поразмыслить, какими “параметрами” можно охарактеризовать человеческое сообщество, собранное не по прихоти слепого случая, а такое, которое определенно имеет некие черты индивидуальности, выделяющие его среди других сообществ. Доцент Иванов И. И. Факультетская волейбольная команда. Союз нерушимый республик свободных. И т.д. Эти люди говорят о себе МЫ, но это их мы – не безлично, оно несет на себе отпечаток их коллективной индивидуальности.
Поразмыслив, автор пришел к выводу, что этих “параметров” совсем немного. Во-первых, это характер исповедуемых в сообществе ценностей, во-вторых, – цели, которые оно себе ставит, в-третьих, – мотивы, побуждающие его к движению, и – наконец – средства, которые оно для этого применяет.
Одновременно они являются и той почвой, на которой между отдельными его элементами возникают силы притяжения. Ну, не собирается камерный оркестр из людей, не интересующихся музыкой! А чтобы сообщество было устойчивым, эти “параметры” в нем должны находиться между собой в определенной гармонии. Два демиурга Единой Европы – Валери Жискар д’Эстен и Конрад Аденауэр – безусловно, знали об этом и не торопили события, чтобы эта гармония могла в Европе сформироваться и созреть.
С тех пор прошло много лет. Автор многократно возвращался к своим размышлениям, но придумать лучший набор “параметров” так и не сумел. Возможно, лучшего и не существует.
Ну и конечно же, большое значение для процессов интеграции-дезинтеграции имеет распределение этих “параметров” а, – соответственно, – и устремлений между слоями населения, его группами, занимающими различные места в иерархии власти и собственности, обеспечивающие им разный доступ к средствам достижения целей и различные шансы на успех, вплоть до жесткого внешнего управления, как это было с формированием территории Украины в рамках СССР.
Распад или развал?
Развал (или распад?) Советского Союза – конечно же, величайшая массовая трагедия, свидетелем и участником которой выпало несчастье стать нашему поколению. Развал и распад – не одно и то же, это два разных сценария, и у каждого из них есть свои исследователи и приверженцы. Те, кто смотрит на нее как на развал, винят в нем "Горбачева и его клику", видят измену и предательство в советских верхах, заговор Запада во главе с США против СССР, работу спецслужб и тому подобные конспирологические вещи. Сторонников такого взгляда очень много – большинство или даже подавляющее большинство. Не будем с ними спорить.
Тех, кто смотрит на этот процесс как на распад, существенно меньше, но на их стороне – факторы научных подходов, применяемых в истории и социологии. Недавно этот сценарий в больших подробностях был описан в книге Виктора Суворова "Кузькина мать. Хроника великого десятилетия" – публикации, приуроченной к 50-летию Карибского кризиса. Многое в этой книге, – особенно диалоги, – домысливалось ее автором, и могло быть сказано, а могло быть и не сказано, но на концептуальную суть это не влияет.
Согласно этой книге, 27 октября 1962 года (т.е. сразу, моментально после Карибского кризиса) совещание сверхузкого круга высших советских функционеров в Кремле Н.С. Хрущев открыл словами: "Все. Дело Ленина проиграно". Потому что сравнение рыночной экономики с распределительной социалистической все очевиднее оказывается не в пользу последней и отвращает от нее все большее и большее число людей. И этот процесс остановить невозможно. В этом – суть распада. Прежде, чем он проявит себя вовне, идет долгий внутренний процесс застойного гниения.
Для троих из пяти человек, присутствовавших на том совещании, истина сравнения двух экономических систем открылась раньше, и они, не дожидаясь, пока США нанесут упреждающий удар по СССР, послали на Запад полковника ГРУ Олега Пеньковского, чтобы он рассказал Западу об истинном положении дел в СССР и тем предотвратил войну, в которой наша планета была бы обречена на гибель. Хрущев блефовал, но встречный удар был бы без дураков.
Природа явления, называемого предательством, неизмеримо сложнее, чем представляется большинству из нас. Всегда отвратительно лишь предательство раба или лакея. С остальными надо разбираться. Можно согласиться с В. Суворовым в том, что в 1962 году коммунизм прошел через кульминационный момент своего развития. Потом он еще влачил “блистательное” существование, пока наверху были вялые, анемичные, боязливо шевелящиеся старцы, но когда там оказались более молодые энергичные люди, и стали “дергаться”, вся эта изнакурнож мгновенно рассыпалась.
ПостЕвразия
Пространство, занятое бывшими советскими республиками, сегодня обычно принято называть постСССР. Хотя по последствиям этого грандиозного распада, его географические масштабы надо бы называть постЕвразией. Одномоментно возникло множество субъектов государственности, причем не только внутри границ СССР, но и вне. А для них возникла возможность поиска новых центров притяжения и новых “кластеров взаимных симпатий”.
Некоторые из них можно было достаточно однозначно предсказать наперед. Прибалтика и “страны соцлагеря” испытывали сильное тяготение к традиционной для себя европейской зоне. У среднеазиатских республик, помимо России, появился еще один центр притяжения – Китай. Молдавия заявила о своей румынской идентичности, а геополитически зажатая между Европой и Россией Украина – о претензиях на вхождение в Евросоюз. А еще есть Кавказ.
В чем действительно виноват Горбачев и его сподвижники, так это в том, что они не обеспечили на момент развала Союза механизмов справедливого раздела союзной общенародной собственности, денег и всего прочего, о чем следовало думать в первую очередь, отодвинув на второй (на пятнадцатый!) план мысли о президентствах и связанных с ними преференциях. Эти механизмы должны были бы быть заложены в Конституцию СССР, и тогда – возможно – Союз смог бы избежать шокирующего развала, ставшего причиной массовых трагедий.
Имперские образования вроде Советского Союза (как, между прочим, и атомные ядра) существуют, испытывая внутри себя действие сил двоякого рода: локальные короткодействующие силы притяжения, – сродство, так сказать, душ, обусловленное тождественностью культуры и менталитета живущих рядом граждан, и дальнодействующие силы отталкивания из-за различий тех же факторов в отдалённых регионах и в значительной мере навязанные силой.
Украина накануне катастрофы не смогла избежать резкого усиления национализма, поддержанного определенной частью партийно-государственного аппарата, озабоченного поиском новых гарантий вдруг утратившего определённость будущего. Украинский национализм (автор – живой свидетель тому) проявлял исключительную пассионарность. А украинский национализм – это практически то же самое, что и русофобия. Именно эта часть украинского общества нацелена на Европу. Чтобы сказать, чего здесь больше, тяги в Европу или отторжения России, следовало бы провести референдум, а не “усреднять” по никому не понятным правилам мнения “экспертов”, авторитетность которых никто никогда не оценивал.
Известия об исторических событиях редко застают нас в подходящий момент. Если известие о путче 1991 года я услышал сквозь утренний сон под соснами на берегу Северского Донца, то Акт провозглашения независимости Украины прослушал в нелепейшей позе – застыв за столом с ложкой во рту. Ложка во рту – вроде бы хорошая примета, но она, к сожалению, не оправдалась. Отчего же?
Всегда находились и всегда найдутся люди, причину всех бед видящие в провозглашении независимости Украины самой по себе. Дело, однако, обстоит не совсем так, ибо правда – на стороне сатирика, утверждающего, что и женатым быть хорошо, и неженатому тоже неплохо. Ибо – что такое "суверенитет"?
В современном цивилизованном понимании это слово означает право и обязанность власти следовать воле своего народа, что и отражается в общеизвестной фразеологеме "народ-суверен".
Если два народа проявляют одинаковую волю, то их суверенитет не противоречит их морально-политическому, военному и прочему единству, которое, впрочем, может быть, а может и не быть, в зависимости от исторических обстоятельств и волеизъявления каждого из них. Иное дело – если эти воли расходятся. Однако и в том и в другом случае при данном понимании смыслового значения слова "суверенитет" быть его сторонником морально, нравственно и гражданственно.
Но существует и другое понимание, отраженное в словарях советского времени. Например, согласно "Словарю русского языка" С. Ожегова, суверенитет - это "полная независимость государства в его внутренних делах и в ведении внешней политики". Именно такое определение суверенитета было необходимо тоталитарному государству для оправдания практики подавления воли собственного народа во имя насаждения воли государственно-бюрократического аппарата. Поэтому можно быть горячим сторонником суверенитета в первом его понимании и столь же категорическим оппонентом, если иметь в виду второе.
Эта смысловая неоднозначность послужила основой для последовавшего вскоре политического подлога. Ибо кто может сегодня сказать со всей уверенностью, за что проголосовал данный конкретный избиратель в декабре девяносто первого – за "обязанность власти следовать воле своего народа" или за "полную независимость государства"?
Нескольких лет бюрократического суверенитета оказалось достаточно, чтобы привести государство и общество Украины в состояние национальной катастрофы. И уже вскоре обозначилась опасная грань, за которой возникает угроза необратимого распада фундаментальных основ цивилизованного функционирования государства и общества. Суверенная бюрократия не захотела и не смогла вести экономически грамотную и социально ответственную политику реформирования экономики Украины в интересах всех ее граждан, а ее зависимость от внешних кредитов и навязываемых извне моделей поставила под сомнение уместность слова "суверенитет" применительно к системе, осуществляющей украинскую государственность.
Куда показывает стрелка компаса?
Вероятно, социология – одно из самых популярных занятий в Украине. Вместо ракет мы теперь делаем опросы. Недавно евродепутат от Польши Максим Ковалик сказал: “Социология и результаты выборов говорят однозначно – граждане Украины хотят идти к Европе.” Но я бы не был так категоричен.
Поскольку процесс формирования украинской “соборности” был далек от спонтанности, развал СССР сопровождался многими расколами украинского общества, ранее казавшегося весьма цельным – чуть ли не монолитным. Раскол территориальный – на Восток и на Запад, раскол языковой – на украино– и русскоговорящих, раскол возрастной – на пенсионеров и молодежь, раскол по национальному признаку – титульная нация и нацменьшинства, в число которых, кстати сказать, были включены и русские. И т.д. Все социальные трещины, которые “большевики” 75 лет старались ликвидировать (по крайней мере, зашпаклевать и покрасить), немедленно обнаружились на поверхности, в том числе довольно неожиданные. Например, когда “посыпалась” украинская оборонка, такая трещина обнаружилась между высококвалифицированными и рядовыми рабочими: высококвалифицированные собрались и уехали в востребовавшую их Россию, а рядовые – застряли в заводских общежитиях.
В общем, для расколов причин много, для их “заживления” – много меньше. В том-то и состоит причина большой неуверенности украинского парламента при принятии решений в сессионном зале. Что бы ни говорилось о манипулятивности избирательных технологий, но что-то достаточно реальное состав парламента все-таки отображает. Что-то с примерно нулевым вектором политической воли. Что касается направления геополитического движения страны, проводятся опросы и здесь. И вот что говорит об их результатах генеральный директор Киевского международного института социологии Владимир Паниотто в интервью “Зеркалу недели”:
— Когда мы спрашиваем, как бы люди голосовали, если был бы объявлен референдум по поводу вступления Украины в ЕС, то большинство из нас «за» —44%. «Против» — 26%. Разница достаточно большая. Но когда мы спрашиваем о вступлении страны в союз с Россией и Беларусью, мнений «за» еще больше —68%. «Против» — 17%…”
Как видите, результаты таковы, что на них могут опираться как прозападные украинские политики, так и пророссийские. Далее в том же интервью В. Паниотто дает свою интерпретацию этих результатов: “Скорее всего, граждане Украины хотят в ЕС, но таким образом, чтобы не ухудшить отношения с восточным соседом. Подавляющее большинство наших граждан (72%) хотят «особых» отношений с Россией: чтобы Украина была независимым государством (за это время ситуация изменилась таким образом, что даже в Крыму большинство поддерживает независимость), но чтобы с Россией не было виз и таможен”.
Так что, пресловутая украинская многовекторность, которую и в самом деле трудно понять, реально существует и формируется массивными группами людей, для которых “все хорошо, лишь бы войны не было”, и в марте они голосуют за обновлённый Союз, а в декабре – за независимость. Проводившая 20 лет политику многовекторности украинская власть исходила именно из этих реалий и и в оценке умонастроений населения была права.
Ценности и цели
Украине все никак не надоедает подтвержать диагноз, поставленный ее обществу социологами три года тому назад по результатам опроса: социальная шизофрения.
Вот, как вы думаете, может ли быть у палки три конца? Если палка – украинская, то – может. А где три – там и четыре. Комментируя результаты соцопроса относительно доверия украинцев к кандидатам в президенты в ходе последних выборов, директор программ политического анализа и безопасности МЦПИ Виктор Чумак сказал, что украинцы страдают социальной шизофренией. Опрос тогда показал, что около двух третей украинцев не доверяют ни одному из кандидатов в президенты, их предвыборным обещаниям, однако вопреки этому считают, что следующий год будет лучше, чем предыдущий.
С одной стороны, исследование показывает, что люди никому не верят, но тем не менее считают, что государство должно им очень сильно помогать, а с другой стороны – параллельно должна развиваться рыночная экономика. С одной стороны – государство должно быть социальным и реализовывать принципы справедливости, а с другой – именно рыночная экономика должна обеспечить то благосостояние, которое надлежит “справедливо разделить”. Но это абссолютно несовместимые вещи. Чересчур социальное (социалистическое) государство не в состоянии обеспечить экономическую эффективность и себя прокормить. Когда “социализма слишком много”, т.е. велика доля перераспределяемого через бюджет ВВП, экономическая эффективность теряется. И в разных обществах эта критическая доля – разная, а это создает дополнительные трудности для их интеграции.
Сильный патерналистский тренд в украинском обществе для Европы опасен из-за того, что у нее у самой он достаточно четко выражен. Ведь ни для кого не секрет, что иммигрантов тянет в Европу возможность хорошо поесть, а не комфортные условия для интересной и сложной работы. Анализируя особенности глобального экономического кризиса для стран Евросоюза, русский журналист Юлия Латынина написала в статье “Конец калабуховскому дому”: “На Западе происходит примерно то же, что происходило в СССР в 1991 году — а именно, крах социалистической экономики. Увы, социализм, как и сифилис, — смертельное заболевание вне зависимости от того, является ли социализм следствием тирании Сталина (как в СССР) или следствием всеобщего избирательного права (как на нынешнем Западе)”. Патерналистские тренды в Украине и Европе в случае тесного сближения стран способны усилить друг друга и породить совсем не тот эффект, который ожидается. Как это бывает, мы только что видели на примере Греции. Оказалось, что маленькая Греция вполне в состоянии слопать большую Европу. И потому кормящие вправе ограничивать аппетиты тех, что едят. Поэтому Конституционный суд Франции воспрепятствовал попытке парламента обложить самых богатых её граждан 75% налогом, хотя “народные низы” будут этим недовольны. Но это он сегодня воспрепятствовал, а что он скажет завтра под усиливающимся прессом ожиданий “народных низов”??
Как видно, у европейцев и украинцев есть и общность ценностей и общность целей; более того, – их даже можно назвать общечеловеческими. Но еще их можно назвать общеживотными, и в этом качестве они скорее порождают отталкивание, чем притяжение между отдельными членами обществ, что бы ни демонстрировали друг другу их лидеры. Демократические процедуры никогда не могли и никогда не смогут установить в обществе приоритетность высших, духовных ценностей и целей, без стремления к которым невозможно то, что мы называем прогрессом. Это может сделать только духовная элита общества, применяя к “народным низам” определённые хитро замаскированные меры очень мягкого насилия через программируемую ею государственную бюрократию и внегосударственные институты вроде церкви, но не совпадающие с ней. Это школа, это система внешкольного образования и т.д.
А подлинная духовная элита в Украине в большом дефиците – по свидетельству тех же социологов, к ней обычно относят тех, что упорно трещат о “национальных ценностях”, внушая легковерным, что основные ценности – не богатство в украинском доме, а рушники и вышиванки, пытаясь “консолидировать нацию” вокруг музейных тряпок и черепков.
Так что, вряд ли “общие цели и ценности” однозначно приведут Украину в Единую Европу, если только европейские элиты будут хорошо понимать как гибельность патернализма для государств, в которых он утвердится, так и свою ответственность перед согражданами. Несмотря на то, что есть законы (например, об основах внешней политики), прямо предписывающие украинской власти проевропейскую интеграционную политику, они не смогут обеспечить ее однозначность. В первую очередь потому, что принимались они одними людьми, а следовать им должны другие. Вообще, принимать законы такого рода, как минимум, – неразумно. Теперь на эти законы собирается опереться проскользнувшая в парламент фашиствующая “Свобода”, чтобы не допустить крена в сторону России.
Дорога на Восток
Дорога на Восток тоже не есть “дорога в никуда”, что бы там ни утверждали политики-русофобы. И для того, чтобы следовать по ней, у Украины, пожалуй, есть даже более серьезные (и всем известные) ментальные основания, чем для выбора пути на Запад. Протестантская этика, определившая этическую парадигму западной цивилизации, корнями своими уходит в Ветхий Завет, в котором Бог посылал удачу и процветание тем, кто много трудится на земле, неустанно развивая свое призвание, трактуя его как поставленную Богом задачу, очень далека от православно-смиренного, согбенно-покорного “Бог даст день – Бог даст и пищу”, этически оправдывающего патернализм и лучше с ним гармонирующего.
К тому же кроме чисто человеческих ментальных факторов существуют, так сказать, и “нечеловеческие” – объективные – факторы, зачастую диктующие человеку свою как бы самостоятельную волю, и вынуждающую его к действиям даже находящимся в противоречии с его менталитетом.
Эти два сорта факторов друг с другом взаимодействуют и результат их взаимодействия может быть как положительным, так и отрицательным. Пока я жив, я буду помнить депутатскую тусовку в начале 90-х в Дзержинском райисполкоме гор. Харькова (я тогда был депутатом Харьковского облсовета), на которой присутствовали несколько депутатов Верховной Рады. И один из них в своем выступлении о харьковском погибающем машиностроении высказался так:
– Та на шо нам ваше машинобудування, якщо воно нас в Россию тягне?? Та хай йому грець!
Теперь нет у Украины ни современного машиностроения, ни судостроения, ни авиапрома, ни аэрокосмической промышленности. И они не погибли, они погублены. Погублены отдачей приоритета субъективным факторам в ущерб факторам объективным. Приоритетом иррационального перед рациональным. Спрашивается, насколько понравится рациональной Европе такой иррациональный партнер? Или, – может быть, – Европе об этом лучше даже не подозревать?
Итак, украинское машиностроение, особенно тяжелое, без России обречено на превращение в длинную вереницу музейных воспоминаний вроде комплекса “Буран-Энергия” или самолета “Мрiя”. А с Россией – как знать…
Теперь скажем еще о нескольких “нечеловеческих” факторах, создающих для Украины силы, увлекающие её на Восток. Прежде всего, это пресловутая зависимость украинской экономики от российского газа, которая при ближайшем рассмотрении оказывается непреодолимой. У Украины никогда не было, нет, и скорее всего никогда не будет удовлетворительной и скорой альтернативы ему. Да, она имеет большие запасы сланцевого газа и целый ряд западных газодобывающих компаний проявляют большой к ним интерес. Но они, эти запасы, расположены в густонаселенных регионах (Харьковская область и Донбасс), а экономически оправданные технологии его добычи (горизонтальное бурение с гидроразрывом пласта) таковы, что они уничтожают экологию на огромных территориях, и с этой точки зрения их надо считать, по-видимому, недоступными. По крайней мере – пока недоступными.
Сегодня ситуация складывается так, что, если Украина вступает в Таможенный Союз, она получает большую скидку на газ, а если нет – то сосет большой палец. Правда, даром. Ну, почти даром. На старый Новый Год в Киев приезжает министр иностранный дел России Сергей Лавров обсуждать все эти вопросы.
Избрав “нового” президента, Россия удвоила усилия по созданию единого экономического пространства от океана до океана, ибо без такого геостратегического расширения на Запад ей будет трудно противостоять давлению со стороны Китая на Востоке. Да и Европа, чем дальше, тем сильнее будет ощущать это давление, так что такое усиление России ей в долгосрочном плане скорее выгодно, чем невыгодно. Это происходит уже сегодня и даже через ту же Украину: она подписала с Китаем впечатляющие договора в области сельскохозяйственного производства, к исполнению которых предполагается широко привлекать китайский персонал, в связи с чем правительство уже приняло решение об открытии в Украине школ с китайским языком обучения.
Но вот ведь штука какая: украинская экономика испытывает большое количество давлений на себя. Тут и давление госдолга, и давление дефицита торгового баланса, и состояние золотовалютного резерва желает улучшения. И тут…
Торговый оборот с Европой у Украины составляет $40 млрд., а с Россией – $60 млрд. Все остальные балансы выглядят куда скромнее. И потеря любого из этих двух рынков означает для неё экономическую катастрофу. Поэтому Украина, по мнению автора, просто обречена вертеться, как уж на сковородке, выстраивая из самоё себя мост между Востоком и Западом и одновременно площадку для их сотрудничества. А вся необходимая для этого инфраструктура уже имеется.
Да и пейзаж, по сравнению с делами 50-60 летней давности выглядит повеселее. Ведь тогда как было? У армянского радио спросили, когда наступит мир между народами, и оно святую правду ответило: “Когда вдова Хрущева сообщит вдове Кеннеди, прогуливаясь у могилы Мао Цзедуна после поминок по Мак-Миллану, что на похоронах де Голля задавили Аденауэра”.
.
Комментариев нет:
Отправить комментарий