Вырвались ли мы из неё?
В незапамятные времена, – по-видимому еще во времена фараонов, – люди осознали пользу от науки и стали ее культивировать. Они накапливали научные знания и совершенствовали методологию их добычи, пока не пришли к современной парадигме научного познания и не достигли в нем головокружительных успехов.
Однако для многих из этих успехов, – казалось бы наиболее простых и понятных, – уготована была такая степень неприятия, что только диву даешься. Ну ладно, говорили многие всего лишь 150 лет тому назад (а некоторые говорят и сегодня), Бог с ним, с законом сохранения энергии – пусть сохраняется! Но как может не быть вечного двигателя?? Не верю!
Наука дала людям столько, что многие из них уверовали в ее безграничные возможности, а таковых у нее на самом деле нет. Один из таких “вечных двигателей” называется “мальтузианской ловушкой”. Ее очень простую и понятную конструкцию, которую и по сей день не желает признать человечество, в 1798 году открыл английский ученый Томас Роберт Мальтус, занимавший невысоко оплачиваемую (но и не очень обременительную) государственную должность англиканского священника в небольшом городке. Он мог бы сделать неплохую карьеру как в церкви, так и на госслужбе, однако отказался и от того и от другого в пользу занятий наукой, в которой и преуспел: он был избран членом Королевского общества и одновременно – членом Французской Академии. Более высоких научных почестей в Европе тех лет не существовало.
Мальтус родился 13 февраля 1766 года, т.е. 245 лет тому назад, а в 1798 году опубликовал основной труд своей жизни, обеспечивший ему как всемирную прижизненную и посмертную славу, так и столь же всемирное непризнание и непонимание. Оказывается, и то и другое бывает одновременным. Этот небольшой по объему труд назывался “Опыт о законе народонаселения” (полностью – “Опыт о законе народонаселения или изложение прошедшего и настоящего действия этого закона на благоденствие человеческого рода, с приложением нескольких исследований о надежде на отстранение или смягчение причиняемого им зла”.) На русском языке книжка в первый раз вышла в 1868 году, а последнее известное автору издание – в 1993 году, в многотомнике “Шедевры мировой экономической мысли”, Петрозаводск.
В этой книжке Мальтус очень доходчиво объяснял, что темпы естественного (т.е. ничем не ограниченного) роста народонаселения всегда значительно опережают темпы роста производства продуктов питания. Биологическая способность человека к продолжению рода превосходит его физическую способность увеличивать свои продовольственные ресурсы. Поэтому голод есть скорее нормальное, чем экстремальное состояние общества. Если любое общество предоставить самому себе и ничем не ограничивать в нем рождаемость, то оно в конце концов придет к голоду. К перманентному голоду, а не к состоянию всеобщего благоденствия и богатства, как пророчил другой великий экономист той эпохи – Адам Смит, пришедший к такому выводу в результате исследования законов рынка. Сам Мальтус специально подчеркивал, что голод – обязательный финал только для общества с ничем не ограниченной рождаемостью. А если рождаемость как-то ограничивать, то голод перестает быть фатальной неизбежностью, становятся возможными другие сценарии, в том числе всеобщее благоденствие. И Адам Смит, и Томас Мальтус создали правильные экономические теории – правильные в рамках сделанных ими допущений. И противоречие между ними – кажущееся. Просто они исследовали разные стороны экономических процессов.
С другой стороны, какие-то ограничители рождаемости в любом обществе всегда есть и всегда действуют. Но они все же имеют разную степень жесткости, неотвратимости, достаточности и приемлемости с точки зрения нравственности. Одно дело – младенческая смертность или смертность от случайного травматизма, и совсем другое – смерти вследствие массового насилия или вымирание населения из-за эпидемий, поражающих ослабленных голодом людей.
Научная, т.е. объективная сторона исследований Мальтуса столкнулась с ее ненаучной субъективной оценкой со стороны обскурантной (невежественной) части общества вплоть до того, что его теория народонаселения объявлялась ее противниками продиктованной человеконенавистническими мотивами, двигавшими самим Мальтусом, хотя он сам в своих сочинениях четко написал, что он нисколько не возражает против роста численности населения, только он не хотел бы разрастания нищеты, порождающей бунты, восстания, войны, эпидемии и голод – все те “естественные” ограничители рождаемости, которые были характерны для докапиталистического аграрного общества.
Мальтус первым понял, что разумное ограничение рождаемости ведет к росту благосостояния в обществе. По статистическим данным, в сегодняшнем Китае, например, $600 ежегодного ВВП на душу населения производится только за счет мер по регулированию рождаемости. Китайское правительство использует эту статистику для пропаганды планирования семьи, но за пределами Китая она известна недостаточно.
Он же первым понял фундаментальную роль среднего класса, как и роли богатства и бедности, которые они должны играть в обществе массового благоденствия. «Высшие и низшие слои неизбежны и полезны. Если отнять у человека надежду на возвышение и опасение понижения, то не было бы того усердия, которое побуждает каждого человека к улучшению своего положения и которое представляется главным двигателем общественного благосостояния», – писал Мальтус.
Мальтус абсолютно правильно указал на те переменные количественные величины, которые, – с одной стороны – являются простыми, понятными и легко измеримыми, а с другой – достаточно адекватно описывают изменения как в популяциях диких животных, так и в человеческом обществе. Для них легко написать простые и понятные уравнения баланса, решение которых является сравнительно несложной задачей. Поэтому при всей недоброжелательности критики со стороны лицемерных ханжей и обскурантов «Опыт о законе народонаселения» стал предтечей и основанием большого раздела современной математической биологии, который называется популяционной динамикой.
Идеи Мальтуса развивались многими, а из современников надо упомянуть Джека Голдстоуна, Петра Турчина и Сергея Нефёдова, ибо именно они довели их до того состояния, в котором они стали называться сверхмодным словом – клиодинамика. Клио – как, скорее всего, помнит читатель, – имя древнегреческой Музы Истории, а “клиодинамика”, следовательно, – историческая динамика, динамика истории. Таким образом математика пришла в историю, науку, совсем недавно казавшуюся совершенно нематематизируемой. Еще есть названия: “современное неомальтузианство” и “демографически-структурная теория Голдстоуна”, окончательное название еще не закрепилось.
Согласно этой науке, история популяции (и в некотором смысле не имеет значения, идет ли речь о людях или о крысах) развивается через последовательности мальтузианских циклов. В начале цикла, когда имеется избыток ресурсов, идет бурный рост численности популяции, потом по мере роста потребления включается фактор конкуренции, потребление ресурсов падает, рост замедляется, кривая роста числа особей в популяции проходит через точку перегиба, искривляется в другую сторону и выходит на стационарное (т.е. не зависящее от времени) значение. Соответствующая кривая называется логистической (см. Рис.1).
Это уже состояние острого дефицита ресурсов, полуголодного и голодного существования, высокого взаимного раздражения и социальной неустойчивости. Достаточно слабого толчка и происходит демографическая катастрофа: мор, война, революция – что-то такое, в результате чего многие особи гибнут, смертью своей расчищая в экологической нише место для тех, кто придет позже. Цикл завершается, его полный график имеет вид, как на рис.2. И вот уже снова есть много места в нише, есть избыток ресурсов, и начинается следующий цикл… У пассионарности, о которой так любит говорить Лев Гумилев, есть материальные причины – много места в нише и избыток ресурсов. Как тут не воодушевиться?
Их – мальтузианских демографических циклов – много найдено в истории. В Древнем Египте, в Китае, в России. И множество цивилизаций погибло, не сумев выбраться из мальтузианской ловушки.
Однако же до сих пор эти циклы носили локальный, местный характер и не захватывали всю планету. Ныне вследствие завершённости формирования глобальных рынков – в первую очередь энергетического, продовольственного и транспортного – ситуация радикально изменилась. Нынешний уже наметившийся продовольственный кризис обязательно будет глобальным. Из 6 (круглым счетом) миллиардов людей на планете 1 миллиард уже голодает, 2 миллиарда живут на грани голода. О дефиците питьевой воды я уж не говорю: он чувствуется даже в более-менее благополучной Украине. Те, кто может себе это позволить, не пьют воду из крана. Лишь 48 государств мира имеют в своем распоряжении достаточные экологические ресурсы, чтобы прокормить свое население. В 2005 году их было 65. 104 государства являются потребителями чужих ресурсов. Украина присутствует в этом списке. В 2005 году их было 85. Сопоставление этих чисел показывает, сколь ужасающей является динамика. И это при том, что все мы прекрасно знаем, что правительства не делают ровным счетом ничего для преодоления надвигающегося кризиса. (Подробную информацию – море информации – читатель найдет на сайтах http://ecocrisis.wordpress.com и http://biomalthus.blogspot.com/).
Некоторые специалисты утешают нас тем, что впереди нас ждет “демографический переход” – резкое сокращение рождаемости вследствие смены системы ценностей, которое приведет в равновесие численность населения с продуктивными возможностями планеты. Возможно. Но… “система ценностей” не столь количественная величина, как количество продуктов питания, и демографический цикл – это то, что многократно наблюдалось в истории, в то время как демографических переходов в чистом виде пока что никто в мире не видел. Они пока являются в большей мере умозрительным построением, чем демографической реальностью. Поэтому более правильным кажется использовать инструменты, указанные еще Мальтусом. Вместо этого мир аккуратно замалчивает его полукруглый юбилей.
Процитируем Стюарта Юдола, Чарльза Конкони и Дэвида Остерхоута: “Человеческое предприятие в целом – это машина без тормозов; нет никаких гарантий, что мировые политические лидеры начнут реагировать на происходящее, пока не начнется катастрофа. Богатые страны используют ресурсы с откровенным пренебрежением к будущим поколениям; бедные страны, в свою очередь, неспособны остановить рост своего населения – все это подрывает надежду на лучшее будущее. В таком мире заявления и манифесты, не учитывающие императивы перенаселенности, – пустые слова. Все свидетельствует о том, что мы уже перешли через точку, за которой поворот невозможен, и стоим у края, за которым начинается трагедия человечества”.
В незапамятные времена, – по-видимому еще во времена фараонов, – люди осознали пользу от науки и стали ее культивировать. Они накапливали научные знания и совершенствовали методологию их добычи, пока не пришли к современной парадигме научного познания и не достигли в нем головокружительных успехов.
Однако для многих из этих успехов, – казалось бы наиболее простых и понятных, – уготована была такая степень неприятия, что только диву даешься. Ну ладно, говорили многие всего лишь 150 лет тому назад (а некоторые говорят и сегодня), Бог с ним, с законом сохранения энергии – пусть сохраняется! Но как может не быть вечного двигателя?? Не верю!
Наука дала людям столько, что многие из них уверовали в ее безграничные возможности, а таковых у нее на самом деле нет. Один из таких “вечных двигателей” называется “мальтузианской ловушкой”. Ее очень простую и понятную конструкцию, которую и по сей день не желает признать человечество, в 1798 году открыл английский ученый Томас Роберт Мальтус, занимавший невысоко оплачиваемую (но и не очень обременительную) государственную должность англиканского священника в небольшом городке. Он мог бы сделать неплохую карьеру как в церкви, так и на госслужбе, однако отказался и от того и от другого в пользу занятий наукой, в которой и преуспел: он был избран членом Королевского общества и одновременно – членом Французской Академии. Более высоких научных почестей в Европе тех лет не существовало.
В этой книжке Мальтус очень доходчиво объяснял, что темпы естественного (т.е. ничем не ограниченного) роста народонаселения всегда значительно опережают темпы роста производства продуктов питания. Биологическая способность человека к продолжению рода превосходит его физическую способность увеличивать свои продовольственные ресурсы. Поэтому голод есть скорее нормальное, чем экстремальное состояние общества. Если любое общество предоставить самому себе и ничем не ограничивать в нем рождаемость, то оно в конце концов придет к голоду. К перманентному голоду, а не к состоянию всеобщего благоденствия и богатства, как пророчил другой великий экономист той эпохи – Адам Смит, пришедший к такому выводу в результате исследования законов рынка. Сам Мальтус специально подчеркивал, что голод – обязательный финал только для общества с ничем не ограниченной рождаемостью. А если рождаемость как-то ограничивать, то голод перестает быть фатальной неизбежностью, становятся возможными другие сценарии, в том числе всеобщее благоденствие. И Адам Смит, и Томас Мальтус создали правильные экономические теории – правильные в рамках сделанных ими допущений. И противоречие между ними – кажущееся. Просто они исследовали разные стороны экономических процессов.
С другой стороны, какие-то ограничители рождаемости в любом обществе всегда есть и всегда действуют. Но они все же имеют разную степень жесткости, неотвратимости, достаточности и приемлемости с точки зрения нравственности. Одно дело – младенческая смертность или смертность от случайного травматизма, и совсем другое – смерти вследствие массового насилия или вымирание населения из-за эпидемий, поражающих ослабленных голодом людей.
Научная, т.е. объективная сторона исследований Мальтуса столкнулась с ее ненаучной субъективной оценкой со стороны обскурантной (невежественной) части общества вплоть до того, что его теория народонаселения объявлялась ее противниками продиктованной человеконенавистническими мотивами, двигавшими самим Мальтусом, хотя он сам в своих сочинениях четко написал, что он нисколько не возражает против роста численности населения, только он не хотел бы разрастания нищеты, порождающей бунты, восстания, войны, эпидемии и голод – все те “естественные” ограничители рождаемости, которые были характерны для докапиталистического аграрного общества.
Мальтус первым понял, что разумное ограничение рождаемости ведет к росту благосостояния в обществе. По статистическим данным, в сегодняшнем Китае, например, $600 ежегодного ВВП на душу населения производится только за счет мер по регулированию рождаемости. Китайское правительство использует эту статистику для пропаганды планирования семьи, но за пределами Китая она известна недостаточно.
Он же первым понял фундаментальную роль среднего класса, как и роли богатства и бедности, которые они должны играть в обществе массового благоденствия. «Высшие и низшие слои неизбежны и полезны. Если отнять у человека надежду на возвышение и опасение понижения, то не было бы того усердия, которое побуждает каждого человека к улучшению своего положения и которое представляется главным двигателем общественного благосостояния», – писал Мальтус.
Мальтус абсолютно правильно указал на те переменные количественные величины, которые, – с одной стороны – являются простыми, понятными и легко измеримыми, а с другой – достаточно адекватно описывают изменения как в популяциях диких животных, так и в человеческом обществе. Для них легко написать простые и понятные уравнения баланса, решение которых является сравнительно несложной задачей. Поэтому при всей недоброжелательности критики со стороны лицемерных ханжей и обскурантов «Опыт о законе народонаселения» стал предтечей и основанием большого раздела современной математической биологии, который называется популяционной динамикой.
Идеи Мальтуса развивались многими, а из современников надо упомянуть Джека Голдстоуна, Петра Турчина и Сергея Нефёдова, ибо именно они довели их до того состояния, в котором они стали называться сверхмодным словом – клиодинамика. Клио – как, скорее всего, помнит читатель, – имя древнегреческой Музы Истории, а “клиодинамика”, следовательно, – историческая динамика, динамика истории. Таким образом математика пришла в историю, науку, совсем недавно казавшуюся совершенно нематематизируемой. Еще есть названия: “современное неомальтузианство” и “демографически-структурная теория Голдстоуна”, окончательное название еще не закрепилось.
Согласно этой науке, история популяции (и в некотором смысле не имеет значения, идет ли речь о людях или о крысах) развивается через последовательности мальтузианских циклов. В начале цикла, когда имеется избыток ресурсов, идет бурный рост численности популяции, потом по мере роста потребления включается фактор конкуренции, потребление ресурсов падает, рост замедляется, кривая роста числа особей в популяции проходит через точку перегиба, искривляется в другую сторону и выходит на стационарное (т.е. не зависящее от времени) значение. Соответствующая кривая называется логистической (см. Рис.1).
 |
| Рис.1 |
 |
| Рис. 2 |
Их – мальтузианских демографических циклов – много найдено в истории. В Древнем Египте, в Китае, в России. И множество цивилизаций погибло, не сумев выбраться из мальтузианской ловушки.
Однако же до сих пор эти циклы носили локальный, местный характер и не захватывали всю планету. Ныне вследствие завершённости формирования глобальных рынков – в первую очередь энергетического, продовольственного и транспортного – ситуация радикально изменилась. Нынешний уже наметившийся продовольственный кризис обязательно будет глобальным. Из 6 (круглым счетом) миллиардов людей на планете 1 миллиард уже голодает, 2 миллиарда живут на грани голода. О дефиците питьевой воды я уж не говорю: он чувствуется даже в более-менее благополучной Украине. Те, кто может себе это позволить, не пьют воду из крана. Лишь 48 государств мира имеют в своем распоряжении достаточные экологические ресурсы, чтобы прокормить свое население. В 2005 году их было 65. 104 государства являются потребителями чужих ресурсов. Украина присутствует в этом списке. В 2005 году их было 85. Сопоставление этих чисел показывает, сколь ужасающей является динамика. И это при том, что все мы прекрасно знаем, что правительства не делают ровным счетом ничего для преодоления надвигающегося кризиса. (Подробную информацию – море информации – читатель найдет на сайтах http://ecocrisis.wordpress.com и http://biomalthus.blogspot.com/).
Некоторые специалисты утешают нас тем, что впереди нас ждет “демографический переход” – резкое сокращение рождаемости вследствие смены системы ценностей, которое приведет в равновесие численность населения с продуктивными возможностями планеты. Возможно. Но… “система ценностей” не столь количественная величина, как количество продуктов питания, и демографический цикл – это то, что многократно наблюдалось в истории, в то время как демографических переходов в чистом виде пока что никто в мире не видел. Они пока являются в большей мере умозрительным построением, чем демографической реальностью. Поэтому более правильным кажется использовать инструменты, указанные еще Мальтусом. Вместо этого мир аккуратно замалчивает его полукруглый юбилей.
Процитируем Стюарта Юдола, Чарльза Конкони и Дэвида Остерхоута: “Человеческое предприятие в целом – это машина без тормозов; нет никаких гарантий, что мировые политические лидеры начнут реагировать на происходящее, пока не начнется катастрофа. Богатые страны используют ресурсы с откровенным пренебрежением к будущим поколениям; бедные страны, в свою очередь, неспособны остановить рост своего населения – все это подрывает надежду на лучшее будущее. В таком мире заявления и манифесты, не учитывающие императивы перенаселенности, – пустые слова. Все свидетельствует о том, что мы уже перешли через точку, за которой поворот невозможен, и стоим у края, за которым начинается трагедия человечества”.
Комментариев нет:
Отправить комментарий