Нефть для Украины

В сокращенной версии эта статья только что опубликована в "Зеркале недели" - http://www.zn.ua/2000/2229/68878/.

Павел Бубенко, д.э.н., профессор, директор СВНЦ НАН и МОН Украины;
Валерий Тырнов, к.ф.м.н., журналист


Все мы любим поговорить о будущем. Однако, будущее Украины – предмет в настоящее время настолько своеобразный и неопределенный, что многие здравомыслящие люди сочтут его в качестве темы для разговора попросту бессмысленным. Тем не менее, вряд ли найдется сумасшедший, который засомневается, что оно обязательно наступит и каким-то да будет – светлым, темным, счастливым, несчастливым, – что там еще стоит в этом меню? Может быть, мы и не вольны выбрать в нем лучшие строчки, но зачем же заведомо обрекать себя на худшие? Самая разумная линия поведения определяется здесь сказанными по этому поводу словами знаменитого Питера Друкера: «Браться за строительство будущего довольно рискованно. Не браться – еще хуже. Очень многие из тех, кто попытается,.. потерпят поражение. Но будут и те, кто добьется успеха. А вот среди тех, кто не станет пытаться, победителей не будет». В этих словах – максимум реального оптимизма, какой только возможен в любых обстоятельствах.

Тем более, что есть вещи, которые необходимо обеспечивать для любого будущего, среди которых к числу важнейших принадлежат энергоресурсы, в частности, – нефть. Жизнь с нефтью может быть как плохой, так и хорошей, но без нефти сегодня жизни нет. Альтернативные источники, – они, хотя и развиваются, еще не скоро займут нишу, сравнимую по объему с нефтью. Тем более, что Украина здесь ходит далеко не в лидерах, у нее нет даже достойного уважения задела.

Здесь можно сделать одно замечание общего характера. Любое развитие носит отнюдь не свободный характер. В его ходе обязательно возникают моменты преодоления препятствий, этакие “пропускные пункты”, на которых надо оплатить право на дальнейшее движение. И если платить нечем, то невозможно и движение. Если бы металлы, особенно железо и медь, не залегали так близко к поверхности Земли и не были доступны для добычи голыми руками, цивилизация наша, скорее всего, имела бы куда менее блестящий вид. В частности, мы бы вряд ли добывали нефть. В настоящий момент цивилизация вплотную приблизилась к очередному “пропускному пункту”.

Себестоимость добычи и структура цены нефти


Различные марки нефти имеют различный химический состав, физические свойства, и различную теплотворную способность, что во многом определяет их цену на мировых рынках энергоносителей. В качестве «общего знаменателя» ее теплотворной способности используется «нефтяной эквивалент» - условный вид топлива, низшая теплота сгорания которого принимается равной 10.000 ккал/кг или 41.870 кДж/кг. Ценовые характеристики нефти и нефтепродуктов принято относить как к баррелю, так и к тонне, связанных между собой следующим образом: 1 т нефти = 7,374 барр.; 1 т нефтепродуктов = 7,50 барр.

Поскольку рынки – вообще говоря – явление локальное, структура цены любого товара, как и сама цена, на разных рынках разная, поэтому говорить о ней как о некой универсальной стоимостной характеристике, в данном случае нефти, можно лишь приближенно, с известной долей условности и разной степенью детализации. Но, тем не менее, можно.

Важнейшими составляющими цены нефти являются стоимость ее добычи, транспортная составляющая, прибыли производственных и коммерческих структур, через которые эта нефть проходит, и налоги, которые надо уплатить во всех звеньях “нефтяной” цепочки.

Кроме того, с тех пор, как нефть стала биржевым товаром, появилась возможность (и даже, мы бы сказали, - необходимость) выделять в ее цене отнюдь не малую спекулятивную составляющую. Можно согласиться со следующим определением спекулянта: "Комиссия по торговле товарными фьючерсами определяет спекулянта как лицо, которое "не производит и не использует товар, но рискует своими средствами, торгуя фьючерсами на данный товар, в надежде получить прибыль от изменения цены на данный товар". Многие в мире убеждены в том, что именно спекулянты виноваты в высоких ценах на нефть. Президент ОПЕК Хакиб Хелиль заявил в мае 2008 года, что в вызывающем росте цен на нефть виноваты спекулянты, в частности, хедж-фонды. Поддерживает его позицию и генеральный секретарь ОПЕК Абдулла Салем аль-Бадри, уточнив, что "повышение цен никак не связано с мировой потребностью в ресурсе и внерыночными факторами".

Торговля нефтяными фьючерсами – это торговля недобытой, т.е. не существующей нефтью, а ее объемы сегодня десятикратно превышают объемы реального продукта. Только 8% заключенных на биржах нефтяных контрактов сопровождаются поставкой товара! Известный аналитик Уильям Ф. Энгдаль полагает, что "цена на сырую нефть формируется независимо от традиционного соотношения спроса и предложения. Она контролируется сложной системой финансового рынка и четырьмя основными англо-американскими нефтяными компаниями. Более 60% сегодняшней цены на сырую нефть – чистая спекуляция, продвигаемая трейдерскими банками и хедж-фондами" (http://www.polit.nnov.ru/2008/09/06/oilspec/). Этот «пузырь» является частью глобального финансового кризиса и представляет собой проблему, которая не может быть решена изолированно.

Только с учетом спекулятивного фактора удается понять, как при росте цен на нефть в десятки раз за последние 40 лет себестоимость ее добычи остается весьма скромной величиной (чаще всего в пределах нескольких долларов за тонну), а сама нефтедобыча входит в число инвестиционно непривлекательных отраслей.

Аналитики отмечают (http://www.bfm.ru/articles/2009/08/20/neft-3.html), что нефтедобыча продолжает расти лишь в 14 из 54 нефтеносных регионов мира. Связано это с исчерпанием разрабатываемых месторождений. Тщательный анализ более 800 нефтяных месторождений мира, на которые приходится три четверти глобальных запасов, показал, что большинство крупнейших из них уже прошли свой максимум, и темп снижения нефтедобычи примерно в два раза превышает оценки, дававшиеся еще два года назад. Кроме того, существует проблема дефицита инвестиций в нефтедобывающих странах, которая в следующие пять лет может обернуться нефтяным кризисом, ставящим под угрозу все надежды на экономический подъем после глобальной рецессии, заявил ведущий экономист Международного Энергетического Агентства Фатих Бироль. Миру грозит масштабный энергетический кризис, способный помешать новой фазе экономического роста. Бироль предостерегает Великобританию и другие западные страны: «необходимо уйти от нефти, пока нефть не ушла от нас». «Чем раньше мы начнем, тем лучше, потому что наша экономическая и социальная система построена на нефти, поэтому на ее изменение потребуется много времени и денег, мы должны относиться к этому вопросу серьезно».

Для Запада «уход от нефти» не выглядит фантастической альтернативой: там достигнут большой прогресс в увеличении кпд фотоэлектрических преобразователей, создаются все более совершенные - как по скорости зарядки, так и по емкости - аккумуляторы для электромобилей, уже открываются первые электрозаправки, поступают в продажу первые электромобили. Англия приступает к строительству 10-ти суперсовременных АЭС. Япония построит большую, не столько экспериментальную, сколько коммерческую солнечную электростанцию в Космосе, которая даст электроэнергию по цене в шесть раз ниже текущей. Лед, как говорится, тронулся.

Украина же в этом контексте выглядит очень жалко. Нужно постоять утром на проходной любого из некогда ведущих научных центров страны, посмотреть на полуживых дедков, ковыляющих за турникеты, чтобы понять: в ближайшие годы она практически полностью потеряет кадровый потенциал, способный воспринимать и генерировать новые идеи. Поэтому Украина сохранит привязку к традиционным энергоносителям. Никуда от нефти она не уйдет, и говорить об этом смешно. Даже разговоры о создании собственного ядерного топливного цикла и строительстве новых АЭС не воспринимаются иначе, чем политический пиар. В нынешнем своем состоянии Украина скорее потеряет действующие АЭС, чем построит новые. Но в этом случае резко актуализируется вопрос об источниках нефти.

Нефть для Украины: география и доставка

На протяжении многих последних лет у нефти, из которой производился бензин и дизтопливо для украинских бензозаправок, было два источника: российская нефть и нефть собственной добычи. Попадала сюда и ближневосточная нефть, но эти поставки носили эпизодический характер. Собственная нефть – это отдельный разговор, в том числе и в другом контексте.

Источники российской нефти до недавнего времени считались практически неисчерпаемыми, однако пришла пора пересмотреть эту точку зрения, причем пересмотреть одновременно по двум группам причин: политических и геофизических.

Политические (а в их формировании немалая, если не львиная, доля ответственности принадлежит Украине) состоят в том, что Россия в поисках нового положения в меняющемся мире вынуждена менять геополитические, а с ними и внешнеэкономические приоритеты. При этом она рассматривает свое углеводородное сырье как инструмент геополитики и, перенося вектор своих долгосрочных интересов в сторону Азиатско-Тихоокеанского региона, перенаправляет туда же и треть своих нефтегазовых потоков. Объективно получается так, что Украина иногда превращается в транзитную площадку для дешевых российских ресурсов в интересах бизнес-представителей третьих стран, чьи прибыли не вызывают восторга в России. С одной стороны, это стимулирует рост цен на российские ресурсы, экспортируемые на украинские территории, а с другой – побуждает Россию строить трубопроводы по обходным путям.

Можно сколько угодно рассуждать о том, что в вопросах геополитики Россия «применяет энергетическое оружие» и о том, как «это нехорошо», но надо помнить, что ей, кроме сырья, больше нечем заинтересовать своих новых партнеров. Уход России в Азиатско-Тихоокеанские пространства – объективное следствие распада СССР и либерализации глобальных мирохозяйственных отношений. Следствие того, что билет от Владивостока до Пекина стоит в несколько раз дешевле, чем билет до Москвы, а жителям Восточной Сибири и Приморья проще и дешевле отдыхать в Индонезии или в Австралии, и этот уход произойдет (происходит!) независимо от воли Москвы, Киева или Брюсселя. Поэтому гарантии надежности поставок российской нефти в обозримой перспективе являются практически нереальными.

Вторая группа причин, которую также следует учитывать, состоит в том, что российская нефтедобыча, по заявлениям хорошо осведомленных официальных источников, вступила в фазу, характеризующуюся ростом ее себестоимости и падением физических объемов.

Что касается каспийской нефти, о которой идет столько разговоров, приход ее существенных объемов в обозримой перспективе едва ли возможен: экспорт Азербайджана покрывается нефтепроводом в Турцию; экспорт Казахстана – нефтепроводами в РФ, Турцию и Китай; для поставок нефти в Украину потребовалось бы создание особых условий благоприятствования на основе каких-то политических договоренностей.

Вполне реальным представляется проект поставок нефти из стран Ближнего Востока и Северной Африки, поскольку новые нефтетранспортные маршруты в Европу и Азию объективно способствуют сокращению спроса на ближневосточную нефть, высвобождая квоту для Украины. По той же причине резко снизится нагрузка на турецкие проливы Средиземного и Черного морей, что благоприятствует фрахту, а наличие в Украине адекватных нефтетерминалов делает беспроблемным прием этой нефти. Вместе с тем возникает потребность в глубокой переработке сырья, для чего необходимо строительство нового, или же модернизация существующего НПЗ.

Вряд ли это возможно за счет одних лишь государственных инвестиций, понадобится сотрудничество то ли с отечественными, то ли с иностранными бизнес-структурами, и здесь надо сказать, что с украинской стороны целесообразно предоставить им все возможные преференции при одном обязательном условии – раздел продукции в натуральном выражении. Вследствие этого у государства появится инструмент для эффективной стабилизации внутреннего рынка, приближающий Украину к стандартам ЕС.

Существует еще критический вариант «европейской» нефти, весьма дорогой, доставляемой по железной дороге из Гданьска, дополняемой за счет частичного реверса существующей системы транзита нефти в Европу и трудно сопрягаемыми с нынешней российской геополитикой закупками нефти в странах Европы по схеме замещения российской нефти.

Возможен и импорт в Украину готовых нефтепродуктов. Хотя мировая практика убеждает в том, что собственная нефтепереработка предпочтительнее, импорт готовых продуктов может оказаться вынужденным. Недавняя отмена экспортных пошлин на светлые нефтепродукты оказалась совершенно оправданной, однако данный сегмент рынка требует принятия мер по его упорядочению. Меры эти достаточно очевидны, но очень сложно реализуются на практике: регулирование цен и контроль качества продукции, предотвращение таможенных и т. п. нарушений, обеспечение равных условий для всех участников рыночного процесса; создание информационно-аналитического обеспечения, которое позволяло бы восстанавливать «историю» нефтепродукта.

Наконец, надо назвать разработку мелких месторождений нефти в самой Украине. При наличии государственной поддержки есть все предпосылки для успешной реализации такого проекта с достижением положительных результатов в ближайшей перспективе. Количество таких месторождений в целом ряде регионов Украины весьма значительно, а практика их реализации, включая показатели мини-НПЗ, убедительно продемонстрировала свою эффективность. Другое дело, что этот вид деятельности является, хотя и законным, но юридически сложным и потому труднореализуемым, однако придание ему соответствующей легитимности позволит резко повысить объемы внутренней добычи нефти. То же самое касается и производства ограниченного ассортимента нефтепродуктов, пользующихся широким спросом.

Укажем также на необходимость проведения комплекса геологоразведочных работ, направленных на поиск и разработку крупных месторождений нефти в Украине. Актуальность его обусловливают: развитость теории, положения которой прогнозируют вероятность обнаружения на некоторых участках территории Украины продуктивных залежей углеводородов; данные мировой практики о поиске и эксплуатации такого рода месторождений; окупаемость глубинного бурения в условиях цен на нефть текущего периода; прогрессивные средства дистанционного зондирования, разработанные в Украине.

«Вредная» наука


Пока выводы науки не задевают ничьих бизнес-интересов, она может развиваться в чистом горнем воздухе, где одни только ангелы шуршат легкими крыльями, и гордиться своей незапятнанностью. Но как только эти двое встречаются в одном помещении…

В плане того, что может при этом происходить, очень поучительна, и одновременно показательна, история «защиты» озонового слоя, имеющая, кстати сказать, прямое отношение к нефти и газу. Когда появились аргументы в пользу гипотезы о его отравлении техногенными фторуглеродами, – разрушающими озон фреонами, – это вызвало большое оживление не только в кругах специалистов по химии атмосферы, но и в определенных бизнес-кругах. Дело в том, что фреоны относятся к классу низкокипящих жидкостей, и очень хороши в качестве хладоагентов тепловых насосов, а говоря по-простому – холодильников, – и пропеллентов (вытесняющих газов) для аэрозолей. Были и конкурирующие с фреонами вещества (примером может служить хотя бы ядовитый аммиак), однако преимущества фреонов оказались столь явными, что к моменту открытия их вредности производители фреонов своих конкурентов уже лениво «доедали». И вдруг – такой сюрприз! Взаимное положение конкурентов изменилось не просто на прямо противоположное – фреоновый бизнес, особенно после подписания Монреальского протокола, оказался под могучим прессом государств, причем производители альтернативных хладоагентов как лоббисты своих интересов хорошо приложили к этому свою мстительную руку. И не помогло фреонам даже то не находившее никакого теоретического объяснения странное обстоятельство, что фреоны выбрасывались в атмосферу в Северном полушарии, а озоновые дыры зияли над Антарктидой.

Между тем, у фреонов, как у разрушителей озонового слоя, тоже появились достойные конкуренты: была обнаружена цепочка протекающих в атмосфере химических реакций с участием метана, в которой разрушается все тот же озон. А метан – не фреон, у него не техногенное, а вполне естественное происхождение: метаном “дышат” болота, его в немалых количествах выбрасывают животноводческие фермы, в форме газогидратов метана очень много в океанских глубинах и в вечной мерзлоте. Наконец, есть такое явление, как экспериментально наблюдаемая углеводородная дегазация Земли – углеводородные флюиды в больших количествах поднимаются по разломам из земных недр и поступают в атмосферу. Причем, УВ-дегазация человеческому влиянию неподвластна.

Иной читатель спросит: а куда ж вы раньше смотрели, шерсть на носу? Да ведь глазами этого не видно! Это приборное “зрение”, и для того, чтобы “увидеть”, нужно знать, или по крайней мере догадываться, где и что искать. А этого долгое время не было.

Ситуация развивалась по линии скандала: “виновность” фреонов уже стала общепризнанным фактом, “фреоновая” теория получила Нобелевскую премию, подписан и выполняется Монреальский протокол, разрушена, до основания уничтожена успешная отрасль мировой экономики, и даже озоновая дыра (над Антарктидой!) вроде бы стала поменьше, а тут – на тебе! Это что же, теперь придется реабилитировать фреоны? И из-за этого авторитет многих тысяч уважаемых людей – какой ужас! – накроется медным тазом??

Вот так формировался заговор молчания вокруг научной проблемы чрезвычайной значимости. Наука сама по себе здесь ни при чем, а “причем” определенные уродства в отношениях между наукой, бизнесом и политикой, что-то вроде торговли фьючерсами, только в сфере моральных норм и ценностей. Бывает так – “как будто женщина ждала ребенка, а Бог ей кинул хромого идиотика”.

Поэтому, когда в самом начале века московский доцент-геолог Владимир Сывороткин защищал докторскую диссертацию «Экологические аспекты дегазации Земли», на его защиту съехались около 100 докторов с единственной целью – провалить диссертанта с возможно более грандиозным позором и громким треском. Однако Владимир Леонидович в ходе длившейся беспрецедентных нескольких дней скандальнейшей защиты отбился от роты недоброжелательных оппонентов, а Ученый совет МГУ присвоил ему докторскую степень. Но отменять по этому поводу Монреальский протокол и последовавшие за ним документы никто, естественно, не стал. Озоновый слой разрушается, как и разрушался, а ущерб, нанесенный мировой экономике его “защитой”, широкой публике остался не известным.

Однако, озоновый слой – не единственная глобальная проблема, связанная с углеводородной дегазацией Земли. Есть еще и вторая, и третья. На вторую только укажем: глобальное потепление. Дело в том, что метан – такой же мощный парниковый газ, как и углекислота, и причины изменения климата, как и причины истощения озонового слоя, могут точно так же оказаться вне сферы человеческого влияния.

Третья проблема – проблема исчерпания запасов углеводородного топлива. Нам говорят: еще 20-30 лет – и все. Поэтому давайте платить за нефть все дороже и дороже, указывая при этом на невосполняемый характер нефтяного ресурса. Однако на самом деле почва для разговоров о невосполняемости нефтяных запасов весьма зыбка. Потому что в высшей степени вероятно, что природная нефть имеет два типа источников – невосполняемые органические (разрабатываемые в настоящее время), и глубже расположенные восполняемые неорганические.

В обоснование этой мысли можно привести достаточно широко известные факты непрерывного пополнения нефтяных запасов в некоторых месторождениях. Одно из крупнейших в мире – Ромашкинское месторождение, разрабатываемое уже более 60 лет. По оценкам татарских геологов, из скважин месторождения можно было извлечь 710 млн. т нефти. Однако на сегодняшний день ее здесь уже добыли 3 млрд. т! Объем же месторождения – величина столь же хорошо определенная, как и емкость рюмки. Выпил – так выпил, и если в ней снова появилось, значит, кто-то туда снова налил. Мистики не бывает. И Ромашкинское месторождение – пример не единичный.

Да и бурное развитие нефтегазодобычи в СССР в середине прошлого века в большой степени связано именно с именами «абиогенщиков». Это они научили искать нефть там, где «ее нет». К слову, один из крупнейших среди них – наш соотечественник, академик АН УССР В. Б. Порфирьев, - в свое время всесоюзно прославленный геолог, возглавлявший при жизни Институт геологии во Львове. Здесь нет места для подробного рассказа о нем, вспомним лишь об одном, исключительно неординарном факте его научной биографии. Начав научную деятельность сторонником гипотезы об органическом происхождении нефти, он на взлете своей академической карьеры изменил точку зрения. Для этого, да еще при том положении, которое он занимал в советской геологии, нужно было иметь исключительно серьезные научные предпосылки.

Известный советский геолог-нефтяник профессор Н. А.Кудрявцев в 50-е годы прошлого века собрал и обобщил огромный геологический материал по нефтяным и газовым месторождениям мира. Прежде всего, он обратил внимание на то, что многие месторождения нефти и газа обнаруживаются под зонами глубинных разломов земной коры. Это обстоятельство заметил еще Д. И.Менделеев, но Н. А. Кудрявцев намного расширил географию наблюдений и глубже обосновал следующие из них выводы. На их основе он советовал искать нефть не только в верхних слоях, но и глубже, не только в осадочных толщах, но и в подстилающих кристаллических фундаментах.

Сторонники абиогенной теории уверены, что на больших глубинах ждут открытия новые месторождения, а разведанные на данный момент нефтяные запасы вполне могут оказаться ничтожными по сравнению с еще неизвестными. Проводятся регулярные научные конференции по углеводородной дегазации Земли, а «углеводородная дегазация» - это и есть термин, обозначающий подъем углеводородов неорганического происхождения из земных недр – с таких глубин, где скоплений первобытных крокодилов никогда не было, и быть не могло. С этой точки зрения существует подобный круговороту воды так называемый «углеродный цикл» - кругооборот углерода в природе, и углеводородная дегазация – грандиозная деталь этого цикла. Говорят, наша планета прошла через этот цикл уже четыре раза. Но если так, формирование нефтегазовых месторождений – процесс непрерывный, и нет никаких оснований говорить об исчерпаемости, - тем более, быстрой – углеводородных запасов.

В СНГ «самый главный» по ископаемым углеводородам – это, наверное, Институт проблем нефти и газа РАН. В его структуре есть Лаборатория генезиса углеводородных флюидов и месторождений. Научное направление, в котором она работает, формулируется как «нефтегазовая геология и геохимия». Руководит лабораторией весьма и весьма уважаемый ученый – доктор геолого-минералогических наук Б. М. Валяев. А один из самых главных научных журналов – существующий с 1957 года журнал «Геология нефти и газа». Учредителями его на сегодняшний день являются Министерство природных ресурсов Российской Федерации (МПР России), Федеральное агентство по недропользованию, ОАО "ГАЗПРОМ", Всероссийский научно-исследовательский геологический нефтяной институт (ВНИГНИ), Международная группа компаний "ИТЕРА", ОАО "РИТЭК". Журнал входит в «ваковский» перечень, т.е. публикует работы, выполненные в порядке подготовки диссертаций на соискание ученых степеней. Источник, как видите, серьезный.

Так вот, именно в этом журнале, в его № 9 за 1997 год Б. М. Валяев опубликовал широко теперь известную специалистам и часто цитируемую статью, озаглавленную «Углеводородная дегазация Земли и генезис нефтегазовых месторождений». Статья является, с одной стороны, обзором, а с другой – обобщением целого ряда работ по нефтегазовой геологии, в том числе и работ самого Б. М. Валяева. В частности, в ней черным по белому написано: «Таким образом, в аспекте УВ-дегазации Земли формирование нефтегазовых залежей не связано с медленным на протяжении миллионов лет улавливанием, концентрацией рассеянных в породах УВ-газов и микронефти. Это всего лишь побочное явление на фоне грандиозных процессов разгрузки глубинных УВ-флюидов... В свете современных данных по УВ-дегазации Земли формула "нефть из жизни" представляется архаичной. В обобщенном виде точнее выглядит формула "нефть и жизнь из продуктов дегазации Земли", причем в накоплении горючих ископаемых (нефть, газ, газогидраты, торф, угли) и разных концентрированных форм ОВ (углистые и битуминозные породы) ведущее место принадлежит УВ-ветви дегазации Земли». Кстати сказать, в пользу этого свидетельствуют и астрофизические данные – углеводородов очень много в космосе, особенно на планетах-гигантах и их спутниках.

Ситуация повторяется. Гипотеза о биогенном происхождение углеводородов с сиюминутной точки зрения исключительно выгодна тем, кто их добывает и продает, а эти последние достаточно богаты, чтобы купить любых экспертов и любых пиарщиков. В эту гипотезу, в ее пропаганду вкладываются огромные деньги, и именно они делают ее “общепризнанной”. А гипотеза неорганического происхождения нефти и газа замалчивается и находится в тени. Огромные усилия ее энтузиастов и приверженцев по большей части остаются, если не тщетными, то по меньшей мере сильно недооцененными и недоиспользуемыми.

Между тем, для стран, зависящих от импорта углеводородов (а это отнюдь не малая группа, включающая в себя как слабую Украину, так и сильную Японию), особенно для слабейших из них, неорганическая нефть представляет собой серьезный – а возможно и единственный – шанс продлить углеводородную эпоху до тех пор, пока они не накопят инвестиционный потенциал, достаточный для следующего шага в энергетике.

Для реализации этого шанса для себя и для других Украина могла бы сделать очень многое. В некотором смысле она могла бы стать лидером в этой группе стран, выступив с инициативой создания международного Консорциума по глубокому бурению для разведки неорганической нефти и предоставив ему для работы собственные площадки (перспективные площадки у нас есть), могла бы взять на себя роль его организатора при международном финансировании, одновременно отыскав здесь и импульс для собственного развития. Чем не “национальная идея”? Но для того, чтобы она не стала чем-то вроде бендеровских Нью-Васюков, к ней нужен интерес власти и бизнеса, интерес серьезных политиков и финансистов. И люди, обладающие нужным для этого интеллектуальным складом в украинском бизнесе есть. Спонсировала же несколько лет тому назад очень серьезная финансовая группа достаточно сомнительные частные исследования людей, обещавших “отопить Киев мотком ржавой проволоки”. Хотя там отрицательный результат был практически предопределен, а здесь шансы большие.