Кроме хлеба

Для того, чтобы быть живым, человеку мало быть сытым. Кроме хлеба, у него должны быть еще две вещи – идеал и мечта. Причем идеал должен быть более-менее достижимым, а мечта – осуществимой. Иначе усилия, из которых он, быть может, захочет соткать свою жизнь во имя их достижения, по большей своей части окажутся потраченными зря…
 
Лет 50 тому назад стоял под холодными ноябрьскими звездами 14-летний мальчик, подставив лицо их равнодушному безжизненному свету. На нем было холодное, сшитое из серого «букле», демисезонное пальтишко, промерзшие руки он засовывал в его карманы, мальчишеский торчащий кадык несколько раз обернут серым офицерским шарфом, на ногах – тяжелые туфли из грубой свиной кожи. Он сильно замерз, но в теплый дом не уходил и пристально вглядывался в разноцветные звезды, силясь разгадать их завораживающую тайну. Он разговаривал со звездами, и они жгли его сердце.

А вокруг расстилалась Холодная Гора, ее частный сектор – рано ложащаяся спать рабочая окраина. Еще редко-редко в каком окне светился голубой экран телевизора КВН, увеличенный пустотелой, наполненной водой линзой, но «кошачьи глаза» радиоприемников уже заглядывали в быт, наполненный писком детей, патефонами и керосинками, а далекие вздохи иностранного джаза, прорываясь сквозь свисты и трески эфира, томили души.

Радио каждый день пугало атомной бомбой. Но уже запущена первая в мире экспериментальная атомная электростанция на скромные 5 МВт, и первый искусственный спутник волнующе накручивает витки над мальчишескими головами. Капустин Яр оглашается ревом и взрывами не всегда удачных ракетных стартов... Страна создавала реактивную авиацию, атомную промышленность и энергетику, атомный флот, впереди замаячили межпланетные перелеты. Это было ее амбициозное, но зримое будущее, наполнявшее ее стратегические планы и уже взламывавшее старый быт, соблазнявшее мальчишек реальностью их дерзких мечтаний. А спустя годы эти мечтания материализовывались в исполнение государственных планов.

Но, чтобы эти мечтания у мальчишек и девчонок были, у государства была целая инфраструктура по их возбуждению и поддержанию. На это была направлена внеклассная работа в школе, существовали замечательные научно-популярные журналы и книжные серии, лектории, кружки и т.д. Не для олимпиадных вундеркиндов, а для самых обычных детей. Я хорошо помню, что в школьном кабинете биологии – которая называлась тогда «основами дарвинизма» – еще висели на стене портреты разгромившего советскую генетику Т. Д. Лысенко, а в популярных изданиях уже во множестве публиковались статьи, посвященные генетике и расшифровке генетического кода, и все соответствующие этому событию слова в устном обороте появились раньше, чем в школьной программе.

Все это, повторяю, существовало по воле государства. Не потому, что у нас тогда все существовало по его высочайшей воле, а потому, что больше это никому не было нужно. Не было других лиц, заинтересованных в том, чтобы кто-то о чем-то мечтал. Никому это не нужно и сейчас. Да только, в отличие от прежних, далеких уже времен, это не нужно и государству. Наука не является больше приоритетным основанием для развития нашего государства и общества. Все, отучились и отисследовались. И отмечтались. Эпоха выдвинула другие приоритеты. Вот и нет собственных научно-популярных журналов, нет талантливых популяризаторов науки. Точнее, они появились бы немедленно, появись для них площадка, на которой они были бы востребованы и прилично оплачиваемы. А для российских известного сорта люди поставили такие таможенные и прочие рогатки, что для большинства читателей они стали недоступными. Знаю я мальчика, несколько лет назад еженедельно покупавшего журнал Компьютерра и переставшего его покупать после подорожания то ли в 2, то ли в 3 раза. Правда, появился отечественный аналог, но качество этого аналога довольно провинциальное: держишь в руках и вспоминаешь про «меншовартнiсть».

Было бы, конечно, неправильно не сказать об объективных факторах, приведших – не побоюсь этих слов, это правда – к духовному кризису в нашем обществе. Существовавшее ранее «пространство мечтаний» (атомная энергия, ракетно-космическая техника, авиация, радиоэлектроника) к концу ХХ века оказалось для мечтателей в определенном смысле исчерпанным. Для романтика очень важно быть первым, а здесь быть первым стало очень трудно. Время первопроходцев на этой территории кончилось, она перестала быть притягательной для мечтателей. Теперь там – рутина и даже упадок. И это действительно объективный минус.

Но в этой ситуации государство должно было определиться с новыми приоритетами научно-технического развития! А оно этого не сделало. Потому-то и слышу я от мальчика, покупавшего Компьютерру: «Мне плохо: я не знаю, что мне делать со своей жизнью». Их много, талантливых ребят, не знающих, что делать с жизнью. У них нет идеала и нет мечты. И это в условиях нового века, когда сама жизнь выносит на поверхность, буквально навязывает эти приоритеты – альтернативная энергетика, проблемы очистки окружающей среды, нано- и биотехнологии, молекулярная медицина. От государства требуется только одно – сформулировать национальные программы и определить источники их финансирования. Но этого не было, и нет. Ни у «голубых», ни у «оранжевых». От шанса Украины пойти по инновационному пути развития, проводя экономические реформы в интересах всего населения, отказалось уже самое первое поколение ее постсоветских политиков, пустившее страну под откос по рельсам саморазрушительных латиноамериканских сценариев.

Кажется, будто в новых приоритетах нет размаха, они прискорбно ограничены в пространстве, сопряжены с «ковырянием в мелочах»… Разве можно сравнивать космические просторы со всепланетным мусором? Что об этом можно сказать? Да, действительно, налицо слом эпохи, не только в смысле смены форм социально-экономического существования – хотя, не будь этого, все остальное мы переживали бы намного легче – налицо слом и смена глобальной парадигмы цивилизационного развития. Мы очутились в мире, в котором вдруг не оказалось бесконечности. Да и вечности, вероятно, тоже. В какой-то свидригайловской Вселенной. «А может, и нет никакой вечности. Может, вся-то вечность – вроде темной баньки. А по углам пауки, пауки…» Вечность и бесконечность – это оптимистично. То, что есть – при первой встрече радует не очень. Переход оттуда сюда шокирует. Как пробуждение от светлого жизнерадостного сна в больничной палате.

Но Бог с ней, с бесконечностью. Нет – так нет. Есть другие вещи: мир, в который мы перешли, он не хуже и не лучше прежнего – он просто другой, совсем другой. И в нем тоже все есть. Но – иначе. Я сейчас расскажу вам об одном новом (и, к сожалению – не нашем) проекте в альтернативной энергетике, а вы сами судите, есть ли здесь размах и фантазия. Есть ли, так сказать, место для романтического подвига.

Ныне уже покойный американский инженер Энтони Мамо обратил внимание на тот факт, что существующие в атмосфере огромные области повышенного и пониженного давления тяготеют к определенным географическим точкам. И ему пришла в голову совершенно правильная мысль, что, если эти точки соединить трубой, то разность давлений погонит воздух по трубе. А его поток может крутить турбину. Созданная при его участии компания Cold Energy изучила воздушные течения в районе Тусона (Аризона). Исследователи убедились, что разница в атмосферном давлении между двумя точками, разделёнными 168 километрами, никогда не падала ниже 0,03 атмосферы, а обычно была выше. И этой ничтожной разницы, как говорит глава компании Джон Крокер, достаточно для создания в трубе диаметром примерно 2,5 метра потока воздуха со скоростью в 3 с лишним раза выше звуковой.

Пишут, что эта технология способна производить электричество в таком же масштабе, что и угольные электростанции или гидроэлектростанции, причем с нулевым экологическим воздействием на природу. Пишут, что мощность такой станции могла бы составить порядка гигаватта, а стоимость киловатт-часа произведенной электроэнергии лежала бы в пределах 0,03-1 центов. Что же касается возможности быть первым… Когда Мамо занялся патентованием своей технологии, оказалось, что у него нет предшественников. Изобретение без прототипа – редчайший случай в изобретательской практике! Идея, что и говорить, безумная, но ведь и время на дворе – соответствующее.

Оно обрушилось на нас, не готовых к его приходу, совершенно неожиданно. Хотя, надо сказать, западный мир готовился к этим переменам давно.

На Рождественском обеде Американского физического общества в Калифорнийском технологическом институте в канун 1960 г. знаменитый американский физик Ричард Фейнман прочел свою не менее знаменитую и ставшую пророческой лекцию, широко известную на Западе под названием «Там, внизу, полно места». «Мне хочется обсудить одну малоизученную область физики, которая представляется весьма важной и перспективной и может найти множество ценных технических применений. Речь идет о проблеме контроля и управления строением вещества в интервале очень малых размеров. Внизу (т. е. «внизу или внутри пространства», если угодно) располагается поразительно сложный мир малых форм, и когда-нибудь (например, в 2000 г.) люди будут удивляться тому, что до 1960 г. никто не относился серьезно к исследованиям этого мира» - сказал он. А далее он заговорил о перспективах, которые сулит микроминиатюризация техники и создание технологий для манипулирования очень мелкими вещами. Как далеко простиралась его фантазия? Вплоть до атомов: «рискну предложить еще одну идею (рассчитанную, возможно, лишь на очень далекое будущее), которая мне представляется исключительно интересной. Речь идет о возможности располагать атомы в требуемом порядке — именно атомы, самые мелкие строительные детали нашего мира! Что произойдет, когда мы научимся реально выстраивать или укладывать атомы поштучно в заданной последовательности (разумеется, при этом будут сохраняться какие-то ограничения, например укладка атомов в структуры, соответствующие нестабильным химическим соединениям)?

С древних времен человечество старательно добывает из недр Земли минералы, перерабатывает их в огромных количествах и изготовляет из них различные предметы. Мы заботимся о химической чистоте веществ, о составе и уровне примесей и т. д., однако при этом мы всегда работаем с тем набором и распределением атомов, которые предоставляет нам природа. Например, у нас нет возможности изучать или использовать вещество с «шахматной» структурой, где атомы примесей аккуратно располагаются на расстоянии 100 нм друг от друга.

Мы даже не очень задумываемся над тем, что можно сделать со слоистой структурой, состоящей из правильно уложенных слоев атомов. Какими свойствами, вообще говоря, могут обладать материалы, построенные из атомов, которые мы сами будем располагать в заданном порядке? Это очень интересный вопрос с точки зрения чистой теории, и я уверен (хотя, конечно, на эту тему нельзя пока сказать ничего определенного), что, научившись регулировать и контролировать структуры на атомном уровне, мы получим материалы с совершенно неожиданными свойствами и обнаружим совершенно необычные эффекты…

…Известные нам принципы физики не запрещают создавать объекты «атом за атомом». Манипуляция атомами, в принципе, вполне реальна и не нарушает никаких законов природы. Практические же трудности ее реализации обусловлены лишь тем, что мы сами являемся слишком крупными и громоздкими объектами, вследствие чего нам сложно осуществлять такие манипуляции».

Будущее, о котором говорил Фейнман, оказалось не столь уж и далеким. Уже в 1981 году появился первый инструмент для манипулирования атомами – туннельный микроскоп, изобретённый физиками из компании IBM. Оказалось, что с помощью этого микроскопа можно не только «видеть» отдельные атомы, но и поднимать и перемещать их в пространстве. Была открыта возможность манипуляции ими, а стало быть, и непосредственной сборки из них всего, что угодно. А в 1986 году вышло в свет первое издание быстро ставшей бестселлером книги Эрика Дрекслера «Машины созидания», впоследствии неоднократно переписывавшейся и выдержавшей несколько изданий. Сейчас в Интернете доступен (первый!) русский перевод с издания 1996 года. Это большая книга, в которой дана широко и подробно развернутая концепция наномира. Я уж не говорю о множестве не столь крупных публикаций в различных изданиях. И если сегодняшний Запад говорит о формировании к 2010 году глобального нанорынка объемом в $1 трлн., то это стало возможно в первую очередь благодаря той огромной пропаганде наномира, которая велась на протяжении последних десятилетий. Не зря говорится, что вначале было Слово.

К Западу с большим опозданием подтягивается и Россия. Премьер Фрадков даже сравнивал программу развития нанотехнологий по важности с атомным проектом, и советовал своим министрам не спать, не есть, а думать, как завоевать мир с помощью нанотехнологий. В России представлена программа, предполагающая выделение 30 млрд. руб. на 5 лет уже с 2007 года. Америку на эти деньги не догонишь, но и сказать, что российские политики дальше собственного кармана не смотрят, было бы несправедливо.

И совсем другое дело – Украина, которая силится быть Америкой, но на самом деле – даже не Россия. Хотя и могла бы ею быть. Не хочет.

Тэги: мечта, государство, нанотехнологии, деньги