Заместитель главы Администрации президента Анна Николаевна Герман — один из главных ньюсмейкеров страны — в последнем своем интервью «5 каналу» призвала богатых людей в Украине передать часть своих денег бедным.
«Когда мы говорим, что люди выходят на улицы с лозунгом «Заберем Украину у олигархов и вернем себе», я думаю о том, что те богатые люди, которые разбогатели в Украине, должны услышать это и часть своего состояния и денег каким-то образом передать», — цитируют Анну Николаевну СМИ.
"Может, пришло время реализовать лозунг Ющенко, который он произносил в 2004 году - "богатые поделятся с бедными", но это не должна быть экспроприация, это должна быть добрая воля тех людей, которые хорошо себя чувствуют в Украине при том, что многие люди чувствуют себя очень плохо”. Прямо не интервью, а Евангелие какое-то. “Возможно, надо создать некий фонд помощи бедным, людям, которым наиболее тяжело, помощи реформам", - предположила она.
Да, да, – некую систему раздачи милостыни, всенепременно! Закрываю глаза, и стоит перед глазами “картина маслом”: вагон метро, а по вагону идет олигарх с непокрытой головой. На шее – гитара, на животе – мешок с деньгами. “Мы – люди нездешние” – приговаривает он и, запуская руку в мешок, раздает пассажирам пятаки пригоршнями.
По словам Герман, богатые люди должны осознавать социальную ответственность перед Украиной. "Ведь именно здесь они разбогатели, нажили свои состояния, и они сегодня должны поделиться", – сказала она. Вероятно. Но раздача подаяния через “нездешние” мифические фонды – разве это нужно Украине? Ф топку!
Для начала зададим себе вопрос: откуда ноги растут у сегодняшних политэкономических отношений, у богатства и бедности?
Была у нас в прошлом Страна Советов, про которую, если к слову придется, говорили: “У нас не страна мяса, у нас страна советов”. В той стране довелось мне однажды обучать физике одного очень богатого, еще молодого, но уже подошедшего к исходу молодости человека. Это был 32-летний удачливый золотоискатель, вполне легально занимавшийся золотодобычей, но бросивший старательский промысел и приехавший в Харьков поступать в Политехнический институт. Он мне говорил примерно такое: «Я мог бы купить все, что нужно мне, вам, всем людям в этом доме, и самый дом в придачу, если бы он продавался. Но когда я получил такую возможность, то понял, что смысла в ней немного. Нужно еще что-то». Это уже напоминает разбогатевшего Остапа Бендера, угощающего в поезде студентов чаем.
Еще один предприниматель, с которым я сталкивался в те годы – мастер по пошиву мужских брюк Леонид Блейман. Шил он классно. Бывший флотский офицер, он купил у государства лицензию на право занятий этой деятельностью, и она доставляла ему основные средства к существованию. Позже это стало называться «индивидуальной трудовой деятельностью».
Еще был цеховик Юра, – одноклассник и друг детства жены, – толстый стриженый веселый человек, любивший быструю езду на «шестерке». Если его тормозил гаишник, он не останавливался, он притормаживал и на малом ходу протягивал через окно гаишнику сотню. Если гаишник не успевал сотню взять, Юра ее просто ронял. Нагнется, мол, и подберет.
У Юры был подпольный пошивочный цех и левые дела на одной из меховых фабрик – там шили дополнительный продукт за счет более рационального по сравнению с утвержденной технологией раскроя меха. Он как-то рассказал, что не один раз становился миллионером: «Но как только соберу миллион, менты мне – «иди сюда». Нет, не дочиста забирали, на жизнь, на ведение хозяйства оставляли… Но мои деньги умели считать не хуже меня».
Он жил в постоянном конфликте с законом, и склонял к конфликту с ним и других. Однажды он очень потешно, в лицах, рассказал за столом, как он менял частный дом на квартиру (законом это было запрещено) и как водил по этому поводу председателя райисполкома в сауну с девочками. Потом председатель спросил его, как ему встретиться с этой «девочкой» еще раз. И услышал в ответ: «Николай Иванович, когда я опять буду менять квартиру, я ее для тебя позову. А пока… дорого очень, извини». И он на своем лице изобразил то разочарование, которое выразилось на лице Николая Ивановича. Было смешно, и даже очень. Однако же, и при наличии в Юрином образе жизни определенной криминальной составляющей, если отвлечься от растления председателей райисполкомов, ее продуктом был продаваемый товар, пользовавшийся спросом, т.е. вполне ощутимая общественная польза. Забегая вперед, скажу: в сущности, общество, осуждая (менты отбирали миллион!) его стремление к наживе, в то же время и поощряло его деятельность – те же менты не сажали его в тюрьму и «оставляли на жизнь и ведение хозяйства». Это была совершенно нормальная схема отношений, но ее реализация носила уродливый криминальный характер, когда даже положительная моральная оценка «выставлялась» человеку уголовно наказуемым способом. По-цивилизованному он должен был бы отдавать свои “миллионы” не “ментам”, а в бюджет государства в виде налогов, но… такого государства у нас тогда не было. Но здесь есть все, что присутствует в социологии нормального капитализма: и моральное осуждение избыточного богатства и оправдание социально полезной предпринимательской деятельности.
Я хочу сказать, что в человеке одновременно присутствуют как высокие, так и низкие начала, и неправильно его только идеализировать, или только демонизировать. В массе своей люди не только стяжают для удовлетворения низких потребностей тела, они испытывают порывы и озарения, в них живет подспудное стремление к добру, и они скорее сделают что-то, что принесет им одобрение и благодарность окружающих, чем то, за что им придется расплачиваться их осуждением.
Я бы и рад рассказать еще о предпринимателях страны Советов, но больше – нечего. Вот этим легким соприкосновением мое с ними знакомство тогда и ограничилось. Если не считать золотоискательства, где могла быть крупная легальная удача, предпринимательство было либо мелкой деятельностью типа шитья штанов, либо криминальным занятием.
Нас всегда учили, что настоящее вырастает из прошлого. Вряд ли кто-то будет с этим спорить. И сегодняшнее “маэмо, що маэмо” выросло из описанных выше взаимоотношений, размножилось и расползлось благодаря приходу хорошо забытой “свободы”. Однако есть свобода действий, и есть система мотивов, эти действия направляющих. И из-за различий в системе мотивов свобода в разных обществах может приводить к разным результатам. Дав свободу «худшим качествам человеческой натуры», наше общество получило, возможно, и наихудший результат. «Перестроечные» процессы освободили джина безудержной наживы, не наложив на него адекватной епитимьи. А других источников для кристаллизации капиталистических отношений в СНГ-говии просто не было. Так что, сегодняшнее их состояние является почти неизбежным. Оно не удовлетворяет основную массу населения и вряд ли удовлетворяет тех, кого мы называем олигархами.
А что, бывают другие отношения? Бывают. Молодой человек, плававший вместе с Туром Хейердалом на плоту «Кон-Тики», переступив порог зрелости, отправился в некое южноамериканское государство. Население его ощутимо страдало от нехватки мяса, имея огромные стада мясных животных: в этой жаркой стране не было холодильников. С небольшим стартовым капиталом бывший путешественник занялся созданием сети промышленных холодильников – и преуспел. Он развивал дело, выпуская акции, охотно приобретавшиеся населением, понимавшим и одобрявшим его затею. Она вывела страну из беды и обогатила своего автора, одновременно принеся ему и моральные дивиденды: он стал чуть ли не национальным героем.
На этом сюжете можно построить две совершенно разные повести. Герой первой - благородный, умный и самоотверженный человек, образец для подражания «юноше, обдумывающему житье». Герой второй – алчный стяжатель, но... «тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман». История его жизни открыла мне истину, о которой раньше я даже не догадывался: капитализм – очень не простое и очень разное явление – и с человеческим лицом и с не очень. Все зависит от того, какие способы приобретения богатства поощряются, а какие осуждаются в данном обществе и государстве.
Церковь когда-то делала это, указывая праведные пути к спасению души и отмечая при этом, что легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому попасть в “царство небесное”. Общество делает это, создавая произведения искусства – книги, кинофильмы и т. д., воспитывая в соответствующем духе детей и поддерживая должный уровень общественной морали, прививая людям благородную мотивацию к деятельности (смотрите американские фильмы!), а государство способствует этому своими правовыми нормами. Конечно, невозможно достичь того, что этим нормам будет следовать все, но опыт показывает, что можно сделать их доминантными.
Разница в способах приобретения богатства имеет абсолютный, а не относительный, характер и именно она лежит в основе моральной оценки, даваемой цивилизованным обществом деятельности индивида. Как бы нам ни казалось это странным, в мире существуют вещи, представляющие собой высокую ценность и в то же время недостижимые нравственным образом в качестве непосредственных генеральных целей. Таково, например, научное открытие. Нобелевская премия. Звание Героя. Это – награды за подвижничество. То же самое относится и к личному богатству: когда оно выступает как вознаграждение за деятельность во благо других, оно нормально и оправдано.
Однако же вернемся к Анне Николаевне и к поднятому ею (спасибо ей!) вопросу – суперострому и архиважному. Понятно более-менее, что экономического разрешения он не имеет. Это видно хотя бы по результатам голосования наших “избранников” за налог на недвижимость. Жаба их давит и давит не слабо, потому и налог получился практически символическим. Поэтому, – думаю, – не поделятся. Разве что в метро пятаки раздадут. Думаю, и Анна Николаевна прекрасно это понимает – в умственной отсталости не была замечена. Но вопрос надо было поднять.
На самом деле речь идет о гораздо более общей и важной проблеме – о возврате морали в наше ставшее насквозь аморальным общество. А это можно сделать не только практически бесплатно, но и – наоборот – увеличивая прибыли бизнеса и доходы населения.
Вспомните старые (дооктябрьские еще) уличные фотографии наших городов – как много было на их улицах вывесок, на которых самыми большими буквами были “пропечатаны” имена собственников бизнесов. Они гордились своими бизнесами! Они были их лицом, их честным именем! А нынешние? Да разве можно гордиться магазином, в котором продавцы обвешивают и обсчитывают покупателей?? Вот владельцы таких бизнесов и прячут свои имена вплоть до полной их неразборчивости. В то же время…
Покупал я однажды хлеб, и продавщица завысила его цену. В этом месте я заметил своего старого знакомого – владельца магазина. “Что ж ты, Батькович, – спрашиваю, – не воспитываешь подрастающее поколение?” – и рассказываю об обсчете. Его лицо посерело. Подошел к продавщице. “Лена! Сдай кассу, получи расчет, собери тряпки, и чтоб через 15 минут тебя здесь не было”. То есть, никуда не делись понятия о чести и честном имени, о гордости и т.д. Но они загнаны в какие-то мышиные норы, из которых еле-еле высовывают носы.
Так выпустите их! Это денег не стоит. В качестве первого шага нужно всего лишь отнять у бизнеса право на анонимность – фио собственника должно быть большими буквами на фасаде пропечатано! Нужно сделать так, чтобы анонимным мог быть только криминальный бизнес. Сделайте любой бизнес доступным как для всеобщей похвалы, так и для всеобщего осуждения. И вы увидите, как забытые моральные ценности возвращаются в наше общество. Во всех подробностях.
А что дальше делать – спросите у меня. Я еще жив.
Сокращенный вариант здесь.
Комментариев нет:
Отправить комментарий