Требуется совесть

Виртуальная наука и виртуальный ученый 
 О некоторых современных трендах в отечественной науке

 
    Предшествовавшая эпоха, называемая Модерном, начиналась году этак в 1750 — такова условная дата начала второй промышленной революции, породившей капитализм, Просвещение и прогресс, провозгласив своими идеалами Свободу, Равенство и Братство всех  людей на Земле. Благодаря ей, благодаря поднятой ею на высокий пьедестал науке, аграрное общество Европы превратилось в современное индустриальное и надолго вырвалось из готовой захлопнуться мальтузианской ловушки (http://vtyrnov.blogspot.com/2011/03/blog-post_19.html), преодолев причины высокой смертности населения.

     Мы избалованы успехами науки и ждем от нее новых успехов, ждем окончательного разрешения наших многочисленных, рожденных наложением двух кризисов, проблем. Хотя… В Украине, похоже, уже никто ничего не ждет. Согласно результатам одного из последних вошедших в моду опросов типа «Верите ли вы?..», «Считаете ли вы?..», и т.д., 67% украинских граждан не верят в то, что от украинской науки можно ожидать серьезных успехов в чем бы то ни было. Такая оценка со стороны общества представляет собой проблему уже для самой науки, отвечая, в частности, на вопрос, почему ее бюджетное финансирование в несколько раз меньше предусмотренного законодательством.

     Официальные оценки подтверждают невеселое мироощущение граждан: в прошлом году высшие финансовые власти страны предъявили к Академии Наук претензии в связи с постыдно низкой экономической эффективностью ее учреждений. Не лучшим образом обстоят дела и у российской Академии наук. Нобелевский лауреат по физике Андрей Гейм назвал РАН «домом для престарелых», а уровень научных исследований в российских университетах «детским садом». Академик РАН (и тоже Нобелевский лауреат) Жорес Алферов отметил, что «основная проблема — невостребованность обществом результатов научных исследований». Кроме того, не востребованы и сами ученые. Таким образом, касательно перспектив развития науки имеет место общий тренд во всех постсоветских государствах.

     Нынешней весной состоялось должное быть весьма заметным в академической жизни событие: общее собрание академии, на котором перед академиками с докладом «Основные итоги деятельности НАНУ в 2012 году и направления ее дальнейшей работы» выступил ее Президент Б.Е. Патон.  Даже самая первая попытка поработать с  докладом на сайте вызывает ощущения неудобства, недовольства и раздражения. Попробуйте скопировать к себе любую страницу этого доклада (copy-paste) — и вы немедленно поймете, о чем это я: даже собственный сайт академики не смогли сделать так, чтобы им было удобно пользоваться! Примечательно, что первые лица государства и средства массовой информации это «мероприятие» проигнорировали – а зачем туда ходить, если ждать все равно нечего?
     Начав же читать доклад, я очень быстро вспомнил многолетней давности разговор с моим тогдашним начальником отдела (ускорителей тяжелых частиц) крупным физиком профессором Н.А. Хижняком. Разговор состоялся спустя некоторое время после того, как он позвонил к нам, в комнату теоретиков, и попросил, чтобы каждый, не особенно заморачиваясь, написал полстраницы-страницу о том, что он делал в последние полгода и что из этого получилось.
     Теперь же я зашел к нему в кабинет как раз в тот момент, когда он поставил под свеженаписанным отчетом последнюю точку и удовлетворенно потер ладонью лысину.
- Знаете, Валера, - Николай Антонович излучал добродушие хорошо потрудившегося человека, - жизнь время от времени требует что-нибудь о себе написать… И вот садишься за стол чуть ли не в панике: «а что же я напишу? Чем мы тут занимались целых полгода? А ничем, если честно». А потом разложишь перед собой ваши каракули: «Да как же ж ничем? Вон каких дел сколько наворотили!» — Он утверждающе прихлопнул ладонью наши листочки, сложенные перед ним стопочкой…
     Я думаю, что доклад Б.Е. Патона готовился по той же вековечной технологии, и внимательно, «буквоедски», читать его не стал, а ограничился просмотром, отмечая про себя ключевые слова. Все они на месте.

     Некоторое время тому назад автор решил для себя, что в природе не существует такой науки — экономики. Потому что деньги работают не сами по себе. Чтобы появились какие-то результаты, в этом обязательно должны поучаствовать люди — их свободный (а может быть, и не свободный), выбор,  их вкусы и предпочтения. У науки — та же самая особенность. Поэтому, говоря о ее потенциале, надо обязательно иметь в виду всю эту совокупность ее внутренних интенций. И потому об этом вполне может судить самый рядовой обыватель, причем иногда даже лучше, чем профессиональный ученый, основываясь на вполне бытовых наблюдениях над наукой и ее людьми, да еще на пословице «шила в мешке не утаишь».
     А личность человека, — будь он хоть самым великим ученым, хоть самым выдающимся прохвостом, ее качество и масштаб, — определяются, по мнению автора, всего лишь  несколькими моментами ментального свойства, недоступными для своей квалификации четким формулировкам уголовного кодекса: они встретились, она сказала, он передал. Это система исповедуемых (а не только декларируемых) личностью ценностей, целей, которые она перед собой ставит, и средств, используемых для их  достижения.  Эти ментальные свойства и есть то шило, которого в мешке не утаишь. И оно всегда обнаруживает себя через средства. А средства эти…– ну, например, блеф,– в арсенале украинской (а тогда советской) науки появились еще в момент её возникновения!
…ННЦ ХФТИ – это бывший (и под этим названием более известный в мире) Украинский Физико-технический Институт, основанный в 1928 году. Как ни странно, он выдвинулся в число лидеров советской физики в 1932 году не на оригинальных исследованиях и открытиях, а на повторении в СССР эксперимента  Кокрофта и Уолтона из лаборатории Резерфорда по расщеплению ядра лития. Повторившим  экперимент харьковским физикам (это А. Вальтер, К. Синельников, Г. Латышев и А. Лейпунский)  сегодня стоит памятник напротив новой институтской проходной. Памятник большому блефу. И пусть себе стоит — история как-никак.
     В 1967 году в Харьковском университете проходила научная конференция, посвященная 35 годовщине расщепления ядра лития в УФТИ, на которой присутствовал автор этих строк. О том, что они были «вторыми», автор по молодости лет еще не знал, был уверен в первенстве. И был глубоко потрясен, когда на трибуну вышел профессор Я. М. Фогель.
     Физик мирового уровня, он был одной из ярких фигур в харьковском физическом сообществе, однако имел репутацию неудобного человека, из-за чего к настоящему моменту он забыт почти всеми, кроме своих постепенно уходящих учеников. Дело в том, что в людях он превыше всего ценил абсолютную порядочность – качество очень неудобное, особенно для начальства, вследствие чего имел много конфликтов. Немногим удавалось преодолеть высоко выставляемую им планку. Его неумение (и нежелание) приспосабливаться в конце концов привело к тому, что уже в 70-х годах его лишили допуска в суперрежимный ХФТИ.  Кажется, за то, что получал на домашний адрес письма из-за границы. Говорят, на протяжении довольно долгого времени начальник 1-го отдела приносил ему зарплату домой. Потом его все же уволили. 
Он без обиняков спросил, чего ради сыр-бор горит, если ничего особенно эпохального в Харькове 1932 года не произошло – повторили действительно эпохальный эксперимент Кокрофта и Уолтона, поставленный в лаборатории Резерфорда, но не более. На эти «кощунственные» слова зал отреагировал странно: никто Якову Михайловичу не возразил, но никто его и не поддержал. Непосредственные свидетели эксперимента разглядывали узоры на потолке, еще живые участники непонятно молчали. Его слова «прошли насквозь», как призрак чего-то неведомого. Позже пришло понимание, что это призрак порядочности.
     История умалчивает, кому персонально принадлежала инициатива сенсационных публикаций в газете «Правда» – историческую телеграмму подписал институтский треугольник. Одновременно (но об этом никто тогда не думал) закладывался фундамент освященного свыше безнравственного тренда к подмене, к допустимости подмены настоящего дела его имитацией, подделкой, и теперь этот тренд проявляется во всей красе. Не будем вспоминать об имевшей место в 80-х годах попытке повторить (и опять была статья в “Правде”!) оказавшееся блефом “практическое открытие холодного термояда” академиком НАНУ Зеленским В.Ф.
     В том же контексте, но объединенном с “нэзалэжностью” приходится вспоминать ХФТИ и в связи с попыткой “великой украинской науки” создать собственные Центры ядерной медицины. Их в мире – тысячи, так что о “передовых рубежах” речи изначально нет, рутина.
    На эту тему харьковчане еще в 2006 году приняли в дар от  Юлихского научного центра (Германия) хорошо подержанный, т.е. попросту отслуживший свое, циклотрон для производства радиофармпрепаратов для центров ядерной медицины – онкоцентров. Циклотрон должен был заработать еще позапрошлым летом, но на него оказалось невозможно получить санитарный паспорт, потому что какая –то шпана украла уникальные металлобетонные защитные ворота двухметровой толщины, ведущие в помещение циклотрона. (Нашедшего просят вернуть за вознаграждение.) Вряд ли Академия еще раз найдет у себя деньги на их восстановление, так что с высокой вероятностью он не заработает никогда.
    Тем не менее, под него создан научно-исследовательский комплекс “Циклотрон” – как самостоятельная структурная единица, подчиненная гендиректору, – штаты, финансирование, дополнительное финансирование, все чин чином, – мол, фирма веников не вяжет! В общем, не просто лохотрон, а лохотрон  супермасштабный. В общем, посеяли конфетки, ждем, когда прорастут. А тем временем запустили лохотрон  псевдонаучных публикаций. А ведь большей части всей этой “работы” можно было и не проводить, а задать вопросы бывшим хозяевам машины.
    Пытаясь понять высший смысл происходящего или хотя бы обнаружить его наличие, я позвонил одному из соавторов работ – Анатолию Георгиевичу Лымарю. Он удивился своей подписи и объяснил, что с ходу отвечать на вопросы не готов, поскольку не очень хорошо представляет себе, о чем идёт речь. То есть, и работу можно не проводить, и вопросов никаких никому не задавать. Собственную статью можно не писать, не подписывать и даже не читать! Сплошной виртуал получается.
    Я спросил у Людмилы Ивановны Николайчук: «У вас в статье сказано, что годовая потребность Украины в радиоактивности изотопных фармпрепаратов составляет 100 терабеккерелей в год. Что эта фраза означает? Как эта потребность определяется и как она исчисляется?» Ответ был примерно таким: “Не знаю. Наверное, я это из какого-нибудь справочника взяла.” И это – уровень научного работника-физика? Это уровень балерины, случайно зашедшей на физфак.
    Зачем же такое понадобилось? Ответ прост: научные должности повыше оплачиваются, так что “надо держать марку”. Такие фокусы проходят на уровне рядовых научных работников. Для членов дирекции ННЦ ХФТИ научные должности просто выдумываются. Этим людям нет необходимости печатать «липовые» научные публикации, чтобы имитировать свою псевдонаучную нуждаемость. Например, Сосипатров Михаил Васильевич является заместителем генерального директора по научно-техническим разработкам. Непосредственного отношения к научно-техническим разработкам в ННЦ ХФТИ он не имеет. По словам моих бывших коллег он выполняет функции главного инженера. То есть должен обеспечивать функционирование инженерных коммуникаций на территории ННЦ ХФТИ. Должность главного инженера в научном учреждении намного «дешевле» по зарплате, чем заместителя генерального директора по научно-техническим разработкам. К тому же и научной пенсии не дают, которая существенно выше трудовой. Таким образом, механизм обдуривания украинского налогоплательщика «научной» братвой филигранно отработан.
    Явление  “виртуальной науки” малопочтенное, но абсолютно естественное – если есть на чем паразитировать, то обязательно найдутся и паразиты. Стоит при этом заметить, что попадающие в эту категорию люди могут в быту иметь репутацию весьма добропорядочных, вполне респектабельных, и по жизни могут быть симпатичными и вызывать к себе сочувствие. Но обществу от этого не легче. Побуждаемое стремлением к бюджетной экономии, оно изобретает разной степени изощренности инструменты для сокращения числа своих паразитов, в том числе и симпатичных.
    В России, например, государством изобретены специализированные ученые советы, лишающие  научного статуса (т.е. ученых степеней и званий) лиц, получивших его не вполне обоснованно. Но тут уместно вспомнить риторический вопрос, практически всегда возникающий в подобных случаях – а судьи кто? Из этого инструмента можно легко сделать послушный карательный орган, действующий в интересах узкой группы лиц. Так ведь это уже было: вспомним хотя бы недоброй памяти лысенковщину, сгубившую в тюрьмах цвет советской биологии и беспрецедентно  затормозившей ее развитие.
Все это роняет престиж науки в глазах молодого поколения. Не только в руководстве украинской науки, но и среди ведущих научных работников вы вряд ли найдете молодежь. Как сказал выдающийся российский ученый, академик Константин Скрябин: «Когда наукой руководит только старшее поколение – это трагедия. А когда только молодежь – это комедия». Комедия украинской науке не грозит. А вот что творит старшее поколение – и не по злому умыслу, а потому, что, отягощенное системными грехами, иначе оно просто не умеет, – можно узнать из средств массовой информации.
     Например, газета «Вечерний Харьков» пишет об украинском академике Иване Матвеевиче Неклюдове: «Ученикам стараюсь привить преданность науке». Он воспитал, по утверждению газеты, 10 докторов и 30 кандидатов наук.
Как он «прививает» своим ученикам любовь к труду и преданность науке, можно понять, ознакомившись с авторефератом диссертации на соискание ученой степени доктора технических наук Андреева Анатолия Афанасьевича, который размещен в сети Интернет. К моменту защиты докторской диссертации «молодому ученому» исполнилось полных 70 лет. Среди соавторов статей отсутствует фамилия учителя. Если учесть, что учитель никогда не страдал скромностью, когда нужно подписать научную статью с кучей соавторов, то такое «учительство» докторанта вызывает подозрения. Если учесть, что Андреев А.А. является соавтором монографии до защиты своей докторской диссертации, а также двух монографий после защиты диссертации, то странным выглядит отсутствие в списке соавторов «великого учителя». Отсюда можно заключить, что «учитель» к исследованиям, изложенным в автореферате докторской диссертации Андреева А.А., не имеет никакого отношения, а, следовательно, не прививал «ученику-малолетке» любви ни к труду, ни к науке.
     Но мне не хотелось бы зацикливаться на примерах из одной только истории УФТИ - ХФТИ,  пусть читатель не думает, что это какое-то особое про негативу место. В 2006 году  Харьковский Технический Университет “ХПИ” выпустил книгу “Теория фракталов. Методы фрактальной геометрии (бесконечное приближение)”. Ее авторы – О. В. Соболь и А. Я. Дульфан. Побороздив недолго просторы интернета, можно легко убедиться, что Анна Яковлевна Дульфан действительно специалист по фрактальной геометрии, активно ведущий в этой области научную работу. А вот ее соавтор Соболь Олег Валентинович  рядом с фракталами в интернете не замечен – ай-яй-яй-я-а… Зато у него был в это время административный пост – замдекана по науке физико-технического факультета НТУ «ХПИ». В настоящее время он уже заведующий кафедрой в этом же университете. Кому-то надо объяснять, что здесь к чему? Вот все эти имитаторы и профессиональные соавторы и есть виртуальные ученые, в совокупности составляющие виртуальную украинскую науку.
    Эпоха Модерна с её, провозглашенными когда-то универсальными, ценностями завершилась с развалом СССР. В 1992 году мы стали жить в Постмодерне. Но это не обязательно значит, что в каком-то антипрогрессе, рабстве, вражде. Живем, как умеем.
    Мы здесь очень конкретно, в деталях,  чуть ли не в бытовых подробностях, показали,  как может действовать механизм отката от достижений цивилизации. Показали, чего надо бояться. Понятно, что какой-то откат обязательно будет. И важнейшая проблема социальной инженерии ближайших десятилетий –  найти способ его преодоления.   Понятно, что дальше так жить нельзя. Но как нужно жить, чтобы не утратить достигнутых вершин и не оказаться снова в первобытных пещерах?
    Мне кажется, что я знаю ответ. Я когда-то нашел его в книге Виктора Франкла «Человек в поисках смысла»: «Универсальные ценности приходят в упадок. Поэтому все большее число людей охватывается чувством бесцельности и пустоты, или, как я это называю, экзистенциальным вакуумом. Тем не менее, даже если все универсальные ценности исчезнут, жизнь останется осмысленной, поскольку уникальные смыслы останутся не затронутыми потерей традиций. Конечно, чтобы человек мог найти смыслы даже в эру отсутствия ценностей, он должен быть наделен в полной мере способностью совести...   Во времена, когда десять заповедей теряют, по-видимому, свою безусловную значимость, человек более чем когда-либо должен учиться прислушиваться к десяти тысячам заповедей, возникающих в десяти тысячах уникальных ситуаций, из которых состоит его жизнь. И в том, что касается этих заповедей, он может опираться и полагаться только на совесть. Живая, ясная и точная совесть – единственное, что дает человеку возможность сопротивляться эффектам экзистенциального вакуума – конформизму и тоталитаризму».
    Это трудный путь. Но попробуйте придумать легче.